здрасте! – как из тумана, прокричал Билл. – Скажите, что же в конце концов оказалось у сенатора Биллингса?
– Банальная инфекция верхних дыхательных путей, – сообщил профессор. – Он уже отбыл восвояси – на дирижабле, вертолете и грузовом лифте.
– Вот как, – выговорил Билл и, помолчав, добавил: – У меня жуткое состояние.
– Состояние у вас в норме, – заверил его профессор Нортон. – Через неделю сможете отправиться в круиз. Джордж у нас – классный диагност.
– Главное, что операция прошла блестяще, – скромно сказал Джордж. – Еще шесть часов – и прободения было бы не избежать.
– Анестезия тоже удалась на славу. – Профессор Нортон подмигнул Джорджу. – Прямо колыбельная.
Наутро к Биллу забежала Тэя; швы почти не саднили, он выспался и, несмотря на слабость, был вполне бодр. Она присела к нему на кровать.
– Я вел себя как последний идиот, – повинился он.
– С докторами такое случается. Как в первый раз заболеют – начинают с ума сходить.
– Наверное, теперь все от меня отвернутся.
– Ничего подобного. Разве что слегка поиздеваются. Вот послушай – какой-то юный гений сочинил для клубного капустника.
И она прочла по бумажке:
Хлороформ рождает бредни.
Билл, интерн, пустил слушок,
Будто сам себе намедни
Резал заворот кишок.
– Это я как-нибудь переживу, – сказал Билл. – Я все переживу, лишь бы ты была рядом. Я так тебя люблю. Но после всего, что было, ты, наверное, всегда будешь смотреть на меня как на школяра.
– Если бы тебя впервые прихватило в сорок лет, ты бы вел себя точно так же.
– Говорят, твой друг Дэрфи, как всегда, был на высоте, – нехотя заметил он.
– Да, это так, – согласилась она и, помолчав, добавила: – Он сказал, что разорвет помолвку и обвенчается со мной на моих условиях.
У него остановилось сердце.
– И что ты ему ответила?
– Ответила «нет».
Жизнь вернулась в прежнее русло.
– Придвинься поближе, – прошептал он. – Где твоя рука? Будешь ездить со мной купаться? До конца сентября, каждый день?
– Через сутки.
– Нет, каждый вечер.
– Ладно, – уступила она. – В жаркую погоду – каждый вечер.
Тэя встала.
Он заметил, что взгляд ее устремился в какую-то далекую точку и на миг задержался, будто в поисках опоры; склонившись к нему, она поцеловала на прощание его изголодавшиеся губы, а потом углубилась в свою тайну, в леса, где она охотилась, и забрала с собой прежние муки и воспоминания, которые он не мог с ней разделить.
Но все, что в них было ценного, она давно спрессовала, чтобы нести дальше и не растерять. Сейчас Биллу досталось больше положенного, и он нехотя ее отпустил.
«Пока это мое величайшее достижение», – сонно подумал он.
У него в голове пронеслись
