Уж ей-то известно, что входить сюда действительно ни к чему. – Матушка настоятельница сей же час зовет Исмэй к себе в кабинет!
Меня вызывают! Сердце в груди так и подпрыгивает. После моего возвращения аббатиса ни разу не звала меня в кабинет; зачем бы теперь, если не для того, чтобы дать новое поручение? Я даже забываю испросить у монахини разрешения и сразу бегу к каменному рукомойнику отчищать руки от яда.
Сестра Серафина раздраженно вздыхает:
– Ну и каким образом святейшая матушка предполагает пополнять запасы ядов, если и последнюю помощницу забирает у меня? Неисповедимы пути Твои, о Мортейн…
– Я-то думала, она теперь отправит Аннит, – оборачиваюсь я.
Сестра Серафина награждает меня суровым взглядом:
– Матушка аббатиса знает, что делает. А теперь иди, не вынуждай ее ждать!
И я ухожу, не забыв присесть в поклоне, чтобы Серафина не рассердилась еще больше. Она, наверное, думает, будто ничего мне не сказала, но на самом деле я все поняла! Тому, что Аннит не поручают служений, определенно есть причина. И уж если сестра Серафина осведомлена об этой причине, мы с Аннит уж как-нибудь да сумеем до нее докопаться.
По дороге в кабинет я оправляю повой и вытряхиваю из облачения пыль. У двери медлю, набираю полную грудь воздуха, делаю сосредоточенное лицо и наконец стучу.
– Входи.
Я переступаю порог и… перво-наперво замечаю сидящего в кабинете мужчину! Гром среди ясного неба поразил бы меня меньше. Волосы у него седые, борода аккуратно подстрижена, поверх парчовой мантии с меховым воротником сверкает золотая цепь с драгоценной подвеской.
– Входи же, Исмэй, – говорит аббатиса. – Познакомься, это канцлер Крунар. Он покровитель нашего монастыря и связующее звено между нами и окружающим миром.
А еще он – глава одной из старейших и благороднейших семей Бретани и герой последних четырех войн, могла бы я добавить. Он долго и тяжко бился, отстаивая нашу независимость. Достаточно сказать, что в сражениях против французских захватчиков пали все до единого его сыновья. Я почтительно склоняюсь перед ним:
– Добрый день, господин мой.
Он приветствует меня коротким кивком. О чем думает, по глазам прочитать невозможно.
– У нас для тебя новое поручение, – говорит настоятельница, и в моей душе вспыхивает нечто вроде свирепого торжества.
Вот она, новая возможность доказать мою полезность монастырю!
Аббатиса откидывается в кресле и складывает на груди руки:
– Что вам рассказывала сестра Эонетта о политической ситуации в нашей стране?
Вопрос задан как бы мимоходом, но с матушкой необходимо держать ухо востро. У нее что угодно может стать испытанием. А я, ко всему прочему, не очень-то прилежно посещала уроки сестры Эонетты. Я то застревала в скриптории, то работала у сестры Серафины, которой требовалась моя помощь. Вот только настоятельнице этого не объяснишь.
Я чопорно складываю
