обычно спрашивали Виноградова – а зачем ему такой Костя. Не знаю, как другим, мне он объяснял, что Костя – надежный и проверенный человек. И сейчас Виноградов пропустил мимо ушей его реплику и вполне дружелюбно поинтересовался:
– Костик, а есть что-то от похмелья?
– Не-а, – ответил Костя. – Сейчас я этого урода сделаю, – и стал «делать», то есть обгонять задастый «Лендкрузер».
– Тогда притормози у какой-нибудь аптеки.
– Саш, меня что-то укачало, купи мне, пожалуйста, нашатырь.
Виноградов купил в аптеке таблетки от похмелья, упаковку жвачки и нашатырь. Я открыла пузырек, понюхала и лишний раз порадовалась, что я умеренно ем и пью – иначе бы мне сейчас стало не просто душно.
Выходя из машины у своего подъезда, он бросил Косте:
– Завтра утром в восемь пятнадцать.
– А Костя не отвезет меня к маме? – Я спросила на всякий случай, хотя понимала, что планы у него другие, и они мне, как и весь вечер, активно не нравились. Но ведь я именно за этим пришла. Я решила пройти до конца, хотя и не знала – что там, в конце…
Я спросила, Виноградов – улыбнулся.
Неживую Милку мы уложили в гостиной. Я пошла на кухню заварить чай, а Виноградов открыл дверь ванной и пояснил мне:
– Я приму душ.
– Это лестно, – отозвалась я.
– Я как следует помоюсь, – он кокетливо посмотрел на меня и покрутил сильно располневшим за последние годы задом.
– Советую еще сбрить волосы на лобке и подкрасить губы.
– Ты заплатишь за эти слова, Воскобойникова, и даже еще не знаешь, чем и как.
– Неужели я чего-то не знаю о жизни? – самоуверенно отозвалась я.
– Может, ты чего-то не знаешь о себе? – улыбнулся Виноградов.
Он уже почти разделся и красовался в трусах. Я давно заметила – в периоды, когда в него в организме начинается гиперактивность половых желез, он меняет удобные немецкие шорты, дальние родственники наших классических «семейных», на эластичные наглые плейбойские трусы.
Виноградов поплескался в душе, накинул один из своих вонючих махровых халатов – однажды все пять или шесть провалялись постиранные в стиральной машинке несколько дней и затухли. А поскольку у него почти отсутствует обоняние, объяснять ему, почему его халаты лучше выбросить – бесполезно.
– Могу и тебя помыть, – подошел он ко мне и сильно ущипнул за внутреннюю сторону бедра.
– Больно, Саша!
– Сейчас еще не так будет! – ухмыльнулся Виноградов. – Хватит изображать из себя китаянку… Чайные церемонии…
Он вынул чашку из моей руки и подтолкнул меня к ванной.
– Я ждать тебя, что ли, должен?
Понятно, значит, такая сегодня игра. Грубый коварный ковбой. Насильник с громадным, не помещающимся в тугие кожаные штаны, органом удовольствия. Скажи себе: «Я красивая», и так будут думать окружающие. Некоторые… Другие будут думать,
