больной сифилисом или, на худой конец, хламидиозом.
– Сиди, – подал голос Виноградов и, по всей видимости, зажал ее ноги своими под столом.
– Ага, – мяукнула Милочка.
Возле туалета я достала телефон и позвонила Варьке, я все же отвезла ее к маме. Взял трубку, конечно, Игорек. Он всегда машинально берет трубку, которая лежит у него под локтем, а потом кладет ее обратно рядом с собой, забывая, что на другом конце кто-то ждет ответа. Иногда мама обнаруживает через два-три часа, что никто не смог дозвониться на домашний, оттого что Игорек снял трубку и забыл про нее, увлекшись работой.
Когда я вернулась, то застала идиллическую картинку. Виноградов кормил Милочку жирными черными маслинами, а Милочка пыталась засунуть обратно левую грудь, которая вывалилась у нее из полурасстегнутой кофточки. Ее сильно прорисованные пухлые губы были при этом перепачканы темной мякотью маслин и производили устрашающее впечатление.
– Ну что, Саш, я пойду, – я попыталась пройти мимо стола.
– И не вздумай, – яростно зашипел Виноградов и дернул меня обратно. – Сейчас пойдем вместе.
– Саш, а что происходит? Ты просил познакомить тебя с Милкой, вот, пожалуйста, она сидит, знакомая с тобой. Меня ждет дочь.
– Подождет! Ты просила меня не бросать вас? Обещала больше не выдрючиваться? И что? – держа меня за руку выше кисти, он достал другой рукой портмоне и помахал официантке. – Рассчитайте! – он притянул меня на колени. – Сядь на минутку.
Официантка быстро подошла с готовым счетом.
– Выпей пока вина, – он попытался поднести мне к губам бокал.
– Да не хочу я больше вина, Саша! Ты же знаешь, что со мной бывает после того, как я выпью!
– Сегодня будет другое, я тебе обещаю, – Виноградов крепко прижал меня к себе и стал целовать мне шею, очень больно подгрызая при этом мочку уха. Со стороны можно было подумать, что он мне что-то говорит. Хотя мы сидели в таком темном углу, что со стороны можно было все что угодно подумать.
Я чуть отодвинула от него голову.
– Саша, не съешь сережку.
– Так, все, девчоночки, – Виноградов аккуратно убрал карточку в портмоне и оставил на столе триста рублей чаевых. Задержавшись взглядом на нашей официантке, швырнул еще сто.
– На всякий случай, авось пригодится? – спросила я.
– Вот я и думаю… такая степень близости, как у нас с тобой – это хорошо или уже то, что бывает после «хорошо», а, Лен?
– А что бывает после?
– Рюмка хорошей водки, вторая, четвертая, девятая, бэ-э-э-э-э… – Виноградов показал, как его вырвало от нашей с ним чрезмерной близости. – Ну ладно, ладно, я пошутил, не очень блестяще.
Виноградов вытащил размякшую Милочку из-за стола.
– Лен, застегни ей кофту, что ли… Неудобно до гардероба идти…
– А как же она домой поедет? Посадим ее в такси, давай. А лучше, конечно, отвезти домой. Правда, она живет черте
