ей снова семнадцать и она еще не знает, что значит быть по уши влюбленной в записного сердцееда Гузнек-Бенда. Этот мужчина – такой же, он один из тех, кто играет с девушками как кот с мышью, не заботясь даже о том, что она, возможно, уже принадлежит другому. Может быть, он действительно герцог, но от него можно ожидать только неприятностей, так что ей, Аннабел, надо держаться от него подальше.
Она изобразила очаровательную – обманчиво сладкую – улыбочку, которую так хорошо знали ее юристы из «Купер, Бентли и Фрай».
– А я полагаю, что если бы я уже не была обручена, то вы постарались бы познакомиться со мной поближе.
– Милая, любой мужчина, даже если у него не хватает мозгов и всего один глаз, хотел бы познакомиться с вами поближе. А мои мозги в полном порядке, и оба глаза на месте.
Улыбка Аннабел стала еще шире. Она прекрасно понимала, какой ужасный человек этот мужчина, однако не могла не признать, что он довольно привлекательный.
– Мои глаза тоже в полном порядке, милый, – промурлыкала она. – И они видят мужчин, подобных вам, насквозь.
Если ее проницательность и задела его, то он не подал виду, напротив, с улыбкой заявил:
– Великолепно, дорогая! Значит, мы оба понимаем, что происходит. Отличное начало для дружбы, я полагаю.
Она открыла рот, дабы заверить его в том, что никакой дружбы не будет, но тут он снова заговорил:
– Правда, нам придется подождать несколько лет после того, как вы выйдете замуж. А потом мы сможем продолжить наше знакомство. Полагаю, к тому времени блеск уже сойдет с вашей королевской тиары.
– О чем вы говорите?
– Ну, так всегда случается. – Он вдруг стал серьезным. – Вы, американки, всегда лелеете мечты о том, как выйдете за лорда и будете жить в замке, но спустя год или два после свадьбы вы наконец понимаете, насколько тоскливо жить в браке с подобными нам, как неприятны обморожения и как невыносимо холодно может быть в замке в декабре.
Аннабел снова нахмурилась. Хотя она и говорила как девчонка с фермы, но кое-что знала о жизни. Конечно, она понятия не имела о жизни в замке, но зато теперь она точно знала, какого негодяя встретила. И поняла, о какой дружбе он говорил.
– Так, значит, когда я выйду за Рамсфорда, – проговорила она, больше не пытаясь скрывать свои южные гласные, – и когда я буду в одиночестве тосковать по дому, вы явитесь, чтобы утешить меня?
Кристиан кивнул:
– Очень хотелось бы.
– Да, я могла бы поклясться, что вам бы хотелось, но не дождетесь!
Он расплылся в белозубой улыбке:
– Уверен, что дождусь. Но как я уже сказал, нам придется подождать по крайней мере несколько лет. Каждый пэр желает, чтобы его наследник и в самом деле был его собственным сыном, так что боюсь, до тех пор мне придется доблестно противостоять вашим чарам.
– Как благородно с вашей стороны.
– Дорогая, благородство не имеет с этим ничего общего. Ваш жених безнадежно
