воевали за тех и других – по личным мотивам. Это отнюдь не улучшило и без того натянутые отношения между орденами. Так что пару всадников в черном не только я проводила внимательным взглядом. Половина улицы обернулась, затаив дыхание. А вторая просто застыла. Еще бы! Тут рядом Орлиное Гнездо. Если они встретятся… Вот не понимаю я этих «ястребов»! Нарочно они, что ли, так вызывающе себя ведут? Знают, что почти на нелегальном положении, знают о народной подозрительности, о вражде с «орлами», за которыми стоит государство, – и все равно везде и всюду выпячивают свою природу.
Сделав шаг, я отошла в сторону, уступая двум всадникам дорогу. Всего лишь посторонилась… в то время как надо было бежать сломя голову… Но кто же знал тогда, что все так обернется!
Семья пострадавшего мальчика жила на другом конце города. Пока дошла, пока отдала мазь, пока показала, как надо ее втирать в раны, меняя повязки, да как определить по внешнему виду ран, все ли хорошо заживает и не пора ли звать Яницу, прошло время. Отец подростка, младший мастер гончарного цеха, ненадолго заглянул вместе с подмастерьями. Семья села за обед из овощной похлебки и жареной требухи. Накрыли и мне, хотя я заметила, что хозяйка долго колебалась, раздумывая, сажать ли меня за один стол со своими домашними. Как будто я могла их сглазить! Я уже давно привыкла к косым взглядам – презрительным, жалостливым, даже ненавидящим. Ничего! Я здесь временно, а вот приеду домой…
Когда я вышла за порог, день уже клонился к вечеру. К тому времени как доберусь до дома целительницы в центр города, настанут сумерки. Зайти, что ли, в «Кровавую Мари»? Как ветерану, мне нальют бесплатного пива. Но это же крюк делать на соседнюю улицу. Неохота. Не только потому, что нога все-таки побаливает после долгих пеших прогулок, просто еще свежи в памяти недавние события. Как-никак благодаря моему мечу в таверну теперь заходит на шесть человек меньше. Да и к ужину опоздывать неохота.
Но, подходя к дому, вдруг, к своему удивлению, увидела, что у крыльца стоят оседланные лошади. Восемь лошадей и при них два мальчишки-пажа. Судя по гербам на чепраках, дом целительницы Яницы навестил кто-то из членов княжеской семьи. Мне было глубоко наплевать на местного князя – все равно город не мой, я тут временно, и нечего забивать себе голову такими пустяками, как родословная чужих семейств! Я лишь узнала княжеский венец над щитом, на котором два журавля – белый и алый – держали в клюве одну ленту на двоих. Что они тут делают?
Собственно, в этом не было ничего удивительного – моя квартирная хозяйка и работодатель по совместительству считалась одной из лучших городских целительниц. Мало ли зачем она понадобилась? Слышала, у князя в семье имелся маленький ребенок. Вдруг он заболел? Или – мелькнула шальная мыслишка – это посланцы того самого парня приехали, чтобы расплатиться с Яницей за уход и заботу? А что? Очень может быть.
Пажи проводили меня заинтересованными взглядами – мальчишкам было скучно, и каждая мелочь
