холл все еще оставались под наблюдением, но не имей Феликс возможности уединиться в самые интимные мгновения, он бы просто сошел с ума.
Они с Аделиной не раз обсуждали тему переезда, но затем отказались от этой затеи. Браун все равно нашел бы способ выследить их и установить за ними наблюдение. Вот тогда он точно спрятал бы «жучки» так, чтобы их никто никогда не обнаружил.
За дверью раздался голос сестры Феликса, Франчески. Брат и сестра были очень похожи: одинаковый нос и каштановые волосы, такие же, как у родственников по матери из итальянского Турина. Правда, у Феликса была смуглая отцовская кожа. Ради брата, а также ради Аделины и Эриэл, Франческа за это время отказала многим мужчинам, делавшим ей предложения руки и сердца. Она знала, что каким бы мирным и уютным ни казался окружающий мир, жизни брата, да и ее собственной, угрожает опасность. Впрочем, она давно привыкла к тому, что за ними постоянно наблюдают.
Феликс не раз становился свидетелем тому, как сестра встает в длинную очередь паломников, пришедших в Центральный парк, чтобы побывать возле арки, под сводами которой родился Джесс. Время от времени так поступал и сам Феликс. Он опускался на колени перед статуей мадонны с младенцем и просил у Всевышнего прощения за то, что пытался клонировать Иисуса. Он знал, что отчасти причиной тому его собственное «эго», отчасти – импульсивная реакция на пугающее открытие, что они с Франческой, воспитанные в лоне католической церкви, имели родителей-евреев. Опасаясь репрессий со стороны нацистов, отец скрыл этот факт даже от собственных детей. Феликс узнал семейный секрет незадолго до того, как занялся изучением Туринской плащаницы.
В тот день, когда Росси развернул плащаницу, ему в голову пришла безумная мысль: воссоздать Иисуса и тем самым раз и навсегда положить конец несправедливым гонениям на еврейский народ. Теперь у Мэгги есть ребенок, от которого он, Феликс, никогда не откажется, хотя давно установил истину: Джесс не является генетической копией Христа.
– Эриэл, дорогая, я слышала, что у тебя появилось новое платье? – спросила Франческа. – Ты такая счастливая! Боюсь, что тебе вряд ли понадобится то, что сейчас у меня за спиной.
Эриэл подбежала к двери и попыталась заглянуть Франческе за спину.
– У тебя подарок для меня, тетя Фран? Не отпирайся!
Франческа уворачивалась от племянницы до тех пор, пока та не сдалась. После чего преподнесла ей коробку с красными и белыми сердечками и надписью «Москино».
– Я подумала, что к парижскому платью тебе понадобятся туфельки, – пояснила она.
Эриэл запищала от восторга. Тогда к ней подошла Аделина и взяла девочку на руки, чтобы поцеловать ее в щеку. Та ответила ей нежным поцелуем. Светлые волосы матери резко контрастировали с темными волосами дочери. Феликс невольно залюбовался ими, однако вспомнил, что дядя Симон все еще ждет его ответа, и отправился в кухню, где в квартире стоял телефонный аппарат.
