опустила руки.
– Там, где есть правила, не может быть никакой магии.
– Что ж, значит, мне придется самой искать ответы, – скорбно проговорила Рикке.
Кауриб опустила взгляд к своим стопам, погруженным в озеро.
– Страх подобен холодной воде. Когда его мало, это неплохо: он помогает сосредоточиться на том, что важно. Но если его слишком много, он тебя просто заморозит. Ты должна создать в своем мозгу коробочку, положить туда свой страх и запереть его на замок.
– Это очень похоже на то, что могла бы сказать моя наставница.
– Без сомнения, я могу быть превосходной наставницей. Но не твоей.
Рикке услышала позади хруст шагов и обернулась с улыбкой, ожидая увидеть на берегу Трясучку или Изерн. Вместо этого она увидела шанка, приближавшегося ковыляющей трусцой, словно одна его нога была длиннее другой. С каждым шагом от когтистой лапы твари веером разлеталась вбок галька. В руках у него было копье с нанизанной на него рыбой, она еще извивалась и хлопала хвостом, блестя серебристой чешуей на утреннем солнце.
– Ага! – Кауриб улыбнулась, и чудовищный шрам, рассекавший ее верхнюю губу, растянулся вдоль проволоки – весьма неаппетитным образом, подумала Рикке. – Завтрак!
– Как тебе удалось заставить шанка служить тебе? – спросила Рикке.
Пришедший воткнул свое копье вместе с рыбой в гальку возле кромки воды. Ее отец всегда говорил о плоскоголовых как о животных, о бедствии, с которым бесполезно пытаться договориться. И вот один из них шаркает по берегу в поисках хвороста, чтобы развести костер, словно какой-нибудь обыкновенный рыбак! Н-ну… Если у обыкновенных рыбаков головы бывают проклепаны шипами.
– Точно так же, как заставляют служить любого другого, – ответила Кауриб. – Предлагая им взамен то, чего они хотят.
Рикке наблюдала за бурчащим и причмокивающим плоскоголовым, который, просунув кончик языка между огромными зубами, аккуратно складывал собранные палочки на галечном круге, почерневшем от костров, которые разводили здесь многие годы.
– Значит, они такие же, как люди?
– О нет, – и Рикке ощутила руку Кауриб на своем плече, легкую, но сильную. Мягкий голос ведьмы проговорил ей на ухо: – Им можно доверять. Это их я должна благодарить за возвращенную мне жизнь.
– Что? Шанка?
– Да. Если благодарность уместна, учитывая, что это вряд ли можно назвать жизнью.
Рикке смотрела, как плоскоголовый возится с кремнем и кресалом, то и дело роняя их и шаря по всему пляжу, чтобы их подобрать.
– Я бы не сказала, что их пальцы хорошо приспособлены для шитья.
– А что, тебе этот шов кажется аккуратным?
Рикке кашлянула и решила, что лучше будет воздержаться от ответа.
– Шанка не любят мыться, и у них совсем нет чувства юмора, но они понимают, что значит союз плоти и металла. Хотя бы этому они смогли научиться у Мастера Делателя.
Шанка
