всего лишь тенью. Жуткой, мерзкой, но молчаливой и от того не столь пугающей. Но время шло, и тень обретала плотность, голос – вибрацию, а частота посещений возросла до одного раза в неделю.
Не изменяя удручающему прогрессу, эта ночь стала второй за последние семь суток.
Глава 2
В такие моменты, когда разум полностью отказывается воспринимать От некоторых мыслей невозможно избавиться. Готовишь ли ты яйца «в мешочек», посещаешь ли уборную, пытаешься ли, при помощи манипуляций с арифметикой, сохранить доходность на страницах записной книжки… Они не отпускают. Набрасываются стаей на беспомощное сознание и щепотку за щепоткой, секунду за секундой поглощают твоё время, а вместе с ним и твою жизнь.
Ты сопротивляешься: прячешь сознание в ворохе повседневных забот, лихорадочно расходуешь силы до изнеможения. Лишь бы не останавливаться, только бы не думать, не жалеть и не бояться. Все время чем-то занят и куда-то спешишь. Но воспоминания в любой момент способны выдернуть тебя из реальности и окунуть в давно забытое прошлое, наперекор всем ухищрениям.
Клубы табачного дыма тянутся через приоткрытую форточку наружу. Вика не курит и в прошлом нашему гнездышку пришлось пережить прелести грандиозных скандалов. Но битвы за кухню канули в Лету. У нашей квартиры отсутствуют балконы, а у меня – желание топтаться в подъезде, собирая неодобрительные взгляды соседей. Кому-то всегда приходится уступать. Иначе миф о безвыходности и в самом деле был правдой.
Выхода нет – эта фраза зачастую приводила меня в недоумение. Ещё со школьной парты тупиковость какой-либо ситуации ассоциировалась с бетонным забором. Такими огораживали воинские части, больницы, тюрьмы и, как минимум, одну школу. Впрочем, позже, уже прощаясь со школьной жизнью, я встречал ещё одну. Но там бетонный забор разделительной линией шёл между следственным изолятором и образовательным учреждением, что не позволяло судить, наверняка, о том, какой из двух государственных душегубок он принадлежит; как и с уверенностью ответить на вопрос о том, кого и от кого этот барьер отгораживает.
Память зачем-то возвращает меня в детство, словно хочет показать что-то значимое, что я неосторожно упустил из виду. Но я сопротивляюсь, потому что не очень-то хочу туда возвращаться.
Главным украшением нашей недостаточно великой стены была «дырка» – довольно крупное отверстие, неизвестно кем и когда пробитое в одной из бетонных плит ограды. Эти, незнакомые мне люди, определенно сделали доброе дело – их стараниями безвыходная сторона школьного двора приобрела-таки свой выход. Благодаря этому проему, в разговорной речи учеников появились новые фразеологические обороты совершенно неприсущие другим школам нашей местности. Утром, встретившись, мы выясняли, как пойдём – через «дырку» или нет. Мы бежали на переменах курить за «дырку». Путь от центрального корпуса, к зданию, в котором проходило трудовое обучение будущих мужчин, через ту самую «дырку»
