тысяч долларов, скорее всего, пропала навсегда. Тем не менее он еще не хотел опускать руки.
– Ну ладно, Джордж, – сказал он, когда Альберт ушел с заверениями о том, что Стинер встретится со Сенгстэком через минуту. – Я вижу, в чем дело. Этот человек загипнотизировал вас. Вы не можете действовать самостоятельно; вы слишком испуганы. Да будет так, но я еще вернусь. Но соберитесь, ради бога! Подумайте о том, что это значит. Я точно сказал вам, что будет, если вы этого не сделаете. Если вы согласитесь со мной, то будете богатым и независимым человеком. Если нет, вы станете преступником.
Решив, что нужно предпринять еще одну попытку переговоров с банкирами перед очередным визитом к Батлеру, Каупервуд сел в легкую коляску, ожидавшую снаружи, – изящный небольшой экипаж, покрытый желтым лаком, с желтыми кожаными сиденьями и гнедой кобылой в упряжке, и покатил от двери к двери; небрежно бросая поводья, он легко взбегал по лестницам банков и контор.
Все оказалось бесполезно. Все были внимательны и любезны, но никто ничего не обещал. Джирардский Национальный банк не предоставил даже часовой отсрочки, и ему пришлось отправить толстую пачку наиболее ценных бумаг, чтобы покрыть убыток падающих акций. В два часа дня от отца пришло известие, что как президент Третьего Национального банка он вынужден требовать погашения займа в сто пятьдесят тысяч долларов. Директорат банка с подозрением отнесся к его акциям. Он сразу же выписал чек на свои депозиты в пятьдесят тысяч долларов в том же банке, отозвал свой кредит на такую же сумму в «Тай и Кº» и продал шестьдесят тысяч акций трамвайной линии «Грин энд Коутс», на которую возлагал большие надежды, за треть от номинальной стоимости.
Всю выручку он направил в Третий Национальный банк. С одной стороны, отец испытал безмерное облегчение, но с другой – был подавлен и опечален. После обеда он ушел из банка, чтобы сделать ревизию собственных активов. В некотором смысле это был компрометирующий поступок, однако продиктованный родительской любовью, а также личными интересами. Заложив свой дом и обеспечив ссуды на мебель, экипажи, ценные бумаги и земельные участки, он смог выручить сто тысяч долларов наличными, которые разместил в своем банке с открытым кредитом для Фрэнка. Но это был всего лишь легкий якорь посреди бушующего урагана. Фрэнк рассчитывал на продление всех своих кредитных займов как минимум на три-четыре дня. Оценив свое положение в два часа дня понедельника, он задумчиво, но мрачно процедил сквозь зубы:
– Стинер должен ссудить мне эти триста тысяч долларов, иначе все кончено. Я должен немедленно встретиться с Батлером, пока он не отозвал свои деньги.
Он торопливо вышел из дома и поехал к Батлеру, погоняя лошадь как одержимый.
Глава 26
С тех пор как Каупервуд последний раз говорил с Батлером, обстоятельства изменились коренным образом. Хотя прошлым вечером, когда зашла речь о договоренности с Симпсоном и Молинауэром о совместной поддержке курса акций, он вел себя
