зубы и прищурил серые глаза. Неужели это правда? Если нет, почему автор письма деловито сообщает: «Ежели не верите присмотрите за домом 931 на Десятой улице»? Может ли эта подробность служить доказательством? Речь шла о человеке, который вчера вечером обратился к нему за помощью и которому он так много помогал в прошлом! В его медлительном, но ясном уме ярко возник образ его красивой, независимой дочери и одновременно четкое понимание личности Фрэнка Алджернона Каупервуда. Как он мог не распознать коварства этого человека? И если это было на самом деле, почему он никогда не замечал происходящего между Каупервудом и Эйлин?
Родители часто склонны думать, что хорошо знают своих детей и воспринимают их как должное. Раньше ничего не случалось – значит, и потом ничего не случится. Они ежедневно видят своих детей, не замечая в них перемены, и считают, что родительская любовь защищает их от любого зла. Мэри, хорошая девочка, немного сумасбродная, – что плохого может с ней случиться? Джон, прямодушный и уравновешенный мальчик, – как он может попасть в беду? Внезапное проявление дурных наклонностей у ребенка вызывает изумление большинства родителей: «Как? Мой Джон? Моя Мэри? Не может быть!» Может. Очень даже может и часто случается. Некоторые родители мгновенно ожесточаются из-за недостатка опыта или понимания. Они чувствуют себя униженными – ведь они были столь заботливы и самоотверженны! Другие смиряются с ненадежностью и непредсказуемостью жизни – с таинством нашего бытия. Третьи, получившие суровые жизненные уроки или наделенные пониманием и дальновидностью, видят в этом очередное проявление непостижимого процесса, который мы называем личной жизнью. Хорошо понимая, что напрасно идти наперекор этому, если не искать хитроумных ходов, они принимают смиренный вид и заключают временное перемирие. Все мы знаем, что в жизни нет простых решений, по крайней мере, все, кто умеет думать. Остальные суетятся, изображают громогласную ярость, которая ни к чему не приводит.
Поэтому Эдвард Батлер, будучи человеком острого ума и сурового жизненного опыта, сейчас стоял в дверях, держа в крепкой руке листок дешевой бумаги с чудовищным обвинением в адрес его дочери. Он вспомнил ее совсем маленькой девочкой – она была его старшей дочкой – и нежность, какую он испытывал к ней всегда. Она была чудесным ребенком: ее рыжевато-золотистая головка много раз покоилась у него на груди, а его грубые пальцы тысячу раз гладили ее мягкие щечки. Эйлин – его замечательная, своенравная двадцатитрехлетняя дочь! Он терялся в мрачных, печальных, неясных догадках, не зная, что думать, что говорить, что делать. Эйлин, Эйлин! Его Эйлин! Если мать узнает, это разобьет ее сердце! Нет, она не должна знать!
Отцовское сердце! Человеческий разум блуждает по разным тропам и закоулкам привязанности. Любовь матери всеобъемлющая, покровительственная, эгоистичная и одновременно бескорыстная. Она сосредоточена на своем ребенке. Любовь мужа к жене или влюбленного к своей милой – это нежные узы согласия или взаимного обмена
