и его отец имели небольшие, но приятно меблированные кабинеты в задней части здания, откуда они руководили компанией.
Разным человеческим несчастьям часто предшествуют странные предчувствия, так и во время этой поездки он думал об Эйлин. Он думал о необычности своей связи с ней и еще о том, что сейчас он едет к ее отцу за поддержкой. Поднимаясь по лестнице, он ощущал неуместность своего визита, но не придал этому значения. Одного взгляда на Батлера было достаточно, чтобы понять, что случилось неладное. Старик не выглядел дружелюбно; он смотрел исподлобья, и в чертах его лица появилась особая угрюмость, которой Каупервуд не мог припомнить раньше. Он сразу же понял, что дело не только в намерении отказать ему и востребовать долг. Тогда в чем же? Эйлин? Должно быть. Кто-то на что-то намекнул. Их видели вместе. Но даже так, ничего нельзя было доказать. Он не давал Батлеру ни одного повода для подозрений. Теперь, разумеется, деньги придется вернуть. Что касается дополнительного займа, на который он рассчитывал, то еще до того, как они обменялись первыми словами, стало ясно, что это бесполезно.
– Я пришел насчет вашего займа, мистер Батлер, – оживленно произнес он в своей прежней беспечной манере. Судя по выражению его лица, невозможно было сказать, что он ожидает чего-то необычного.
Батлер, который был один в своем кабинете. – Оуэн отлучился в соседнюю комнату, – уставился на него из-под кустистых бровей.
– Мне нужны мои деньги, – с раздражением заявил он.
Старинная ирландская ярость внезапно всколыхнулась в груди старика, и он пронзил взглядом этого беззаботного щеголя, похитившего честь его дочери.
– Судя по тому, как обстояли дела сегодня утром, я подумал, что вы захотите вернуть их, – тихо ответил Каупервуд без малейших колебаний. – Как видно, акции лежат на дне.
– Да, они лежит на дне и, думаю, не скоро поднимутся. Я должен получить то, что мне причитается, и немедленно. У меня нет времени.
– Хорошо, – отозвался Каупервуд, чувствующий шаткость своего положения. Старик был в дурном настроении. Присутствие Фрэнка явно раздражало его, и можно было ожидать худшего. Каупервуд все больше понимал, что дело в Эйлин, что Батлер что-то знает или о чем-то догадывается.
Теперь следовало напустить на себя деловой вид и покончить с этим.
– Прошу прощения. Я полагал, что получу отсрочку, но все в порядке. Я могу достать деньги, и скоро вы получите их.
Он повернулся и быстро направился к двери.
Батлер встал. Он рассчитывал, что дело обернется иначе. Ему хотелось разоблачить этого человека или даже ударить его. Он был готов сделать недвусмысленный намек, требующий ответа, или выдвинуть резкое обвинение. Но Каупервуд появился и ушел, такой же любезный и уверенный в себе, как обычно.
Батлер был сбит с толку, разъярен и разочарован. Он распахнул дверь, ведущую в соседнюю комнату, и
