Нининой матери деньги, смущаясь и бормоча:
– Извините, Анна Афанасьевна, я совсем не умею вести хозяйство. Вечно покупаю к столу что-нибудь не то. Вы уж сами.
– Жениться тебе надо, Андрюша, – ласково сказала та и проворно спрятала деньги в кошелек.
Вот с тех пор и повелось. Бобров еще не был женат на Нине, но уже фактически оказался в зятьях, потому что регулярно давал ее матери деньги.
Когда в банке начались кражи, он невольно задумался: а на что живут Зиненки? Жили они в Шепетовке, в частном доме, по меркам местных нуворишей, скромном. Скромнее не бывает. Но все равно: в доме было два этажа, да две террасы, да курятник, да сарайчик для живности всякой. Семья у Зиненок была большая: Григорий Иванович с Анной Афанасьевной и пять их дочерей: Мака, Бетси, Шурочка, Нина и Кася.
Старшая, Мака, была невероятно толста. Ей уже давно перевалило за тридцать, но она нигде не работала, точнее, работала от случая к случаю и была для семьи обузой. Бобров не так давно с удивлением узнал, что по паспорту Маку зовут Дианой. Диана Григорьевна. Но и у него язык бы не повернулся назвать это чудище хотя бы Диной. Прозвище Мака было из детства. Первенец Зиненок рос невероятным обжорой. Девочка ела все подряд, и остановить ее было невозможно. В особенности любила она подливу и жижку из салата. И все это с белым хлебушком. Сидя за столом, Мака жадно следила за всеми своими совиными карими глазами, то и дело, переводя их на пустеющую салатницу. А когда последняя ложка огурцов с помидорами исчезала в чьей-то тарелке, робко спрашивала:
– Можно?
И, получив в ответ благословенный кивок, хватала салатницу, чуть ли не полбулки хлеба, и жадно принималась макать. Словно месяц до этого ничего не ела. Она еле-еле доучилась в техникуме, но устроиться смогла только продавцом на рынок, где, сидя при товаре, беспрестанно жевала. На рынке постоянно возили какую-нибудь снедь: беляши, вафли со сгущенкой, сладкий чай… Иногда Мака забывалась, и вытирала жирные пальцы о лежащий на прилавке товар, чтобы достать из кошелька деньги и купить еще какую-нибудь еду. Ее запаха Мака спокойно не выносила, у нее рефлекторно выделялась слюна. От Маки работодатели старались избавиться, несмотря на все влияние в Чацке клана Зиненок. Мать то и дело на Маку покрикивала, да что там! Даже младшая, Кася, школьница еще, строила старшую сестру и считала ее своей прислугой. Бессловесная слоноподобная Мака все это терпела, лишь бы пробраться к холодильнику.
Следующей из дочерей Зиненок была Бетси. Бетси-англичанка, потому что Елизавета Григорьевна Зиненко преподавала в школе английский язык. Бетси очень нравилась Боброву, потому что у нее-то уж точно была душа, и душа прекрасная. И к тому же ум, острый, прямо скажем, не женский, неуемная жажда знаний и поразительная наблюдательность. Боброву было одно удовольствие говорить с Бетси, а в особенности спорить. Она порою не уступала Гольдману в остроумии, и уж точно, не проигрывала бы ему каждый раз в шахматы. Бобров бы с радостью женился именно на Лизе Зиненко, но… Было у нее еще одно прозвище: Зубы. Рослой, как все Зиненко, широкоплечей и узкобедрой Бетси
