во дворце было много, в основном довольно странные. К примеру, я встречала указатели с надписями «Хохотальня», «Успокоильня», «Танцевальня». На других надписей не было, но были странные изображения: лопата, расчёска с вилкой, парашют. Иногда указателями служили скульптуры, протягивая направо или налево свои мраморные пальцы или лапы. Попадались и «черепашьи» указатели: иногда с изображением черепахи, иногда с надписью «к черепахе», а один знак был загадочно подписан «голова-хвост».
Мы добрались до гигантских дверей, ведущих из дворца. Они казались такими огромными, что я засомневалась, удастся ли их открыть. Тим повернулся ко мне и сообщил:
– Перед нами открыта дорога,
Мы готовы. Осталось теперь
Перепрыгнуть ступеньку порога,
Чтоб закрылся за спинами зверь.
– Может, дверь?
– Нет, зверь.
– Это что за бред?
Тим пожал плечами:
– Просто какое-то детское стихотворение, засевшее в памяти.
Нелепое стихотворение вполне подходило к нашему безумному путешествию. Тим поднажал плечом на огромную створку двери. Она распахнулась, и мы отправились в путь.
Шутовской город, в котором мы очутились, поражал воображение. Здания в нём были не только квадратные и прямоугольные, но и в форме шара, конуса, пирамиды. Раскрашены они были в самые разные цвета. В одни дома надо было забираться по верёвочной лестнице, в другие – запрыгивать с батута, а в некоторые можно было только заплыть или подняться по канату.
И дорога, по которой мы шли, была необычной: то деревянной, то железной, то синей, то жёлтой. Иногда в ней встречались и ловушки. Тим наступил на одну, и ему в лицо ударила струйка лимонада. Я рассмеялась, но тут же сама попала в капкан. Нам пришлось повозиться, прежде чем мы смогли извлечь мою ногу и пойти дальше.
Время от времени мы действительно ощущали толчки землетрясений. Они были довольно слабые, но каждый раз мной овладевал приступ паники. Вдруг сейчас что-нибудь обрушится на наши головы?
Местные жители были такие же чудные, как и строения вокруг. Носатые и почти безносые, лысые и с гигантскими шевелюрами, с огромными ножищами и ручищами, одноглазые, трёхглазые, горбатые, рыжие-синие-ослепительно белоснежные-зелёные, покрытые шерстью или чешуёй. По-моему, не было тут только обычных людей!
– Здесь повсюду прекрасные морды,
Этот стар, этот зрел, этот молод.
Чтобы найти свою цель, пробирайся
Через этот загадочный голод.
– Может, всё-таки город?
– Нет, голод. Ты можешь меня не поправлять. Это стихотворение в своё время так поразило меня, что я выучил его наизусть. И помню его дословно.
Я в ответ скептически покачала головой. Наверное, только
