в диалоге не участвую, не хочу ни во что вникать. То время, что я здесь нахожусь, я стараюсь так и делать: всем своим видом показываю, что мне здесь не место, что не собираюсь становиться частью мятежа, только потому что Рейнс меня вытянул из уготовленного Ксалиосом рабства. Нужно отметить, иногда меня действительно увлекают их стратегии и успехи в разработках.
– Это уже третий раз он утверждает, что нашел решение? ― иронично спрашивает Рейнс.
Мои уши за столом, а глаза упорно пялятся на раздачу. Наверное, я никогда не привыкну к новому образу Клиери. Гладко причесана и чопорно одета. А эти улыбки, взгляды и пустая болтовня с мятежниками… Сплошная благодетель воплоти. Теперь она занимается кухней и уютом для подземных борцов за справедливость, а когда-то была лучшей среди женщин-воительниц: наследницей, охотницей, бойцом. Хотя… Она всегда с удовольствием работала на ферме и помогала старейшинам с детьми. Возможно упорство на тренировках было лишь напускной ширмой, что требовала от неё мать?
– Нет. Четвертый. Первые три с треском провалились, ― сквозь улыбку отвечает Олиф.
– Что Дарий говорит о новичках? Как проходят тренировки? ― переводит разговор на серьезные темы Рейнс.
– Ну… в основном показатели неплохие, но поработать есть над чем.
Наблюдать за Клиери противно. Мы не разговариваем с тех пор, как она воскресла из мертвых. Глядя на ее опрятный серый вид и сдержанные манеры, меня душит зависть. Она всегда была во всем первая и в сотни раз лучше меня, но мне не было дела до того, кто больше зайцев подстрелит на охоте, а вот сейчас, я точно знаю, какое на вкус чувство зависти. Оно похоже на желчь. Оставляет горькое гнилое послевкусие. Это я должна стоять в сером платьице и разливать молоко по кружкам. Это я должна отречься от насилия во всех его видах и позволить себе быть слабой. Это мне нужны крылья за спиной. Потому что я такая и есть. Я, но не она! Вместо этого я снова впутана в чьи-то игры. Не могу держать в себе злобу.
– А она и дальше планирует мать настоятельницу из себя изображать? ― киваю в сторону Клиери.
Улыбка сходит с лица Олиф. Она обременено вздыхает, словно устала уже выступать посредником между враждующими младшими сестрами. По сути практически так оно и есть, ведь Клиери теперь официально с Дарием, а значит имеет непосредственное отношение к Олиф.
– Ливи, она сделала свой выбор. Тебе пора бы уже это принять.
– Пф… ― откровенно фыркаю в ответ. ― Такое впечатление, что он у нас был. Я видела вчерашних добровольцев. Никчемные мальчишки, что не поднимут даже пистолет, не то что смогут постоять за себя в рукопашную. Ты считаешь это справедливо, что таким как те двое приходится идти воевать, когда лучшая из лучших воительниц расхаживает в передничке, наблюдая как другие расхлебывают кашу, что она заварила? У нее вместо кукол в детстве сагарис был. А у тех парней что? Азбука и деревянный меч, буквально еще вчера?
Олиф старается подобрать правильные слова, объяснить, что право выбора это и есть то за что мятежники готовы отчаянно
