Он убирает окровавленную воду, достает одеяло и поедает мне.
– Вот. Тебе нужно отдохнуть. А я приму душ.
Рейнс стягивает через голову футболку, бросает ее в сторону и поворачивается ко мне спиной. Мои ресницы взлетают, изо рта невольно вылетает вздох. Его спина покрыта татуировкой – огромная птица, размахивая крыльями пытается взлететь. Мои широко распахнутые глаза и «ох», выдают изумление.
– Птица! Твой талисман…
С полуоборота Рейнс лукаво улыбается в ответ.
Глава 3
Находится так долго под землей невыносимо, мне не хватает воздуха, сумасшествие накрывает с головой, но Рейнс и Олиф заставляют влиться в коллектив и утверждают, что теперь это – моя новая жизнь.
Дни здесь проходят довольно насыщенно: тренировки, слежение по камерам видеонаблюдения за происходящим в штаб-квартире Ирис и Ксалиоса, разбор действия чипа, и заливка липовых данных на них.
Лорен – главный группы программирования. Он пока не нашел способ блокировать действие чипов, так что большая часть скрытых мятежников не могут свободно передвигаться на поверхности. Попытки привели к тому, что среди нас есть «мертвые души». Это первые перебежчики, которые старались избавиться от контроля путем извлечения чипов. Оказалось, что при внедрении, чип крепится к нервным клеткам и работает только в условиях жизнедеятельности организма. Извлекая чип, ты становишься совершенно свободным, но только здесь, глубоко под землей.
Не знаю, сколько я еще продержусь без свежего воздуха, но высунуть нос наружу – значит превратиться в живую мишень. Но… каждый раз размышляя над тем, что миротворцы нашли сотни камер слежения за Фовосом у Клавдии в лаборатории, я думаю, что была мишенью всю свою жизнь.
Завтрак дают так себе. Как правило, клейкие каши с сухофруктами и выпечка. Лучше, чем ничего. Я заняла место за крайним столом, безжалостно выковыриваю из мафина изюм, глядя, как Рейнс и Олиф смеются стоя в очереди на раздаче. Гадкое зрелище. Что за манера касаться друг друга без особых на то причин?
Он шлепает её по заднице, а она дурашливо гоняется за ним, чтобы дать сдачи. А ещё они смеются. Много смеются. Мне хочется бросить в них куском выпечки, чтобы разнять эти нелепости, или ещё лучше – бросить в Рейнса металлической кружкой, так больнее. Хотя… какое мне дело до этих двоих?
К моему столу подходит новенькая мятежница, Наира. Она высокая, стройная, и красивая. С первого взгляда вовсе и не скажешь, что эта милая особа добровольно вызвалась выступать против действующей власти. Интересно, какие у неё личные мотивы?
– Можно? ― спрашивает она, но не дождавшись ответа усаживается напротив меня. Что за манеры у людей в здешних местах?
Мы впервые так близко и это впервые она со мной заговорила. Почему-то я убеждена, что девушка испытывает особую неприязнь по отношению к моей особе. Я ничего ей не отвечаю, только отвожу в сторону глаза, словно её и нет рядом. Нравится быть невежественной? Вот и получай! От неё исходит волна
