козырь на руках у Астер, с которым амазонки Ксалиосу были не по зубам. Пока у вас был Остров, вы были независимые… ― «А теперь в предплечье каждой из моих сестер вживлен чип, что подчинит их любому приказу» – думаю я. ― Астер понимала это, и рассчитывала избавиться от нас, как только получит нужную информацию, ― продолжает Рейнс.
– Но зачем она вообще согласилась на этот союз? ― перебиваю я Рейнса. ― Ведь мы еще тогда, на балу, понимали, что вы не нуждаетесь ни в каких союзах… Понимали, что есть уловка.
– Конечно понимала. ― Он резко останавливается, я чуть ли не врезаюсь в его плечо, и снова этот взгляд – словно я разочаровываю его. ― Меня удивляет, что ты спрашиваешь это. Астер заключила союз с Ирис еще до приглашения на бал. Это же очевидно.
Мои глаза расширяются. Наверное, со стороны я сейчас похожа на стрекозу, или еще чего хуже – на жабу! Но только сейчас липкая каша в голове развалилась на крупинки и всё стало очевидно. Разве не об этом мечтали амазонки? Мир, где мужчины существуют на ровне с племенной скотиной, исключительно неся в себе репродуктивную функцию.
Вспоминаю выступление Ирис, когда она докладывала об успехах Кабинета Интеллекта – про способ выращивания в искусственных матках генетически правильных детей. Их ряд хромосом идеален. Никаких болезней, отклонений, изъянов… Идеальный мир женщин, для женщин, где Астер было обещано сладкое место в рядах силовой структуры.
Подобный союз позволил бы расширить границы острова и сохранить основы идеологии, где женщина приравнивается к божеству. Интересно, если бы всё пошло по плану, масштабы Агоналии стали бы больше? Согласилась бы Ирис отправлять на кровавую бойню своих идеальных искусственно выведенных детей? И чем бы новая власть прикрывала свои живодерства? Уж явно не верой в божественное проведение.
– Так значит ты специально деактивировал поле, чтобы мой народ пал к ногам Ксалиоса, а мои сёстры стали лишь вспомогательным оружием в борьбе за власть?
На корне языка собрался приличный комок яда. Мы стоим на металлическом мостике над пропастью. Мои кулаки сжаты так сильно, что я чувствую, как обломанные ногти впиваются в ладони. Очень-очень хочу толкнуть его так сильно, чтобы увидеть, как он летит в глотку пропасти. В его взгляде читается ненависть ко мне – может быть жалость, – словно я глупая и не стою того времени, что ему приходится по непонятным причинам тратить на меня.
– Ты ведь знал, где искать центр управления. Ты ведь, как-то попал на Фовос, ― продолжаю я, пока он тянет паузу, пристально уставившись на меня.
– Я действительно знал, где искать центр управления, ― на выдохе подтверждает мои слова.
Краткий ответ и он снова несется по коридору, заставляя меня вытягивать из него ответы на вопросы. Я бегу за ним, прихрамывая. Мы заходим в огромное помещение, оно уходит вниз, напоминая станцию так званого метро. Повсюду избытые временем лавки и разбросанные ящики, что служат местом для отдыха. Выложенные на стене буквы,
