на петлях болталась одна из створок ворот и ухватился пальцами левой руки за железо. И тут жуткая боль сдавила кисть. Железная пластина створки налегла на мои пальцы, до хруста сплющивая суставы и мясо. Ещё не понимая, что случилось, я посмотрел в сторону другой стороны створки. Там стояли трое: Толик, Сергей и Эдька. С кривыми ухмылками они смотрели в ответ. Руки Сергея сжимала железную полосу рамы ворот. Толька сделал в мою сторону два шага, посмотрел прямо в глаза и сказал:
– Это тебе за ту палку, урод.
И тут в руке вспыхнула настоящая боль. Потому что Сергей шевельнул створку, освобождая мои пальцы… Потом больница, снимки, лёгкая укоризна хулиганам. А как же иначе? Их можно понять, оказывается. Я же больной псих, кидающийся ни с того, ни с сего на людей. Такого не грех и приласкать пожёстче. Это прямо читалось в глазах классной руководительницы. В пятый класс я пошёл в другую школу. Не хотелось дожить до финала, который был неизбежен, останься я в тех стенах.
Вступление-четыре
Следующие три года прошли как-то вяло и пусто. Учился с тройки на четвёрку, гулять ходил редко. В нашем районе жило много бывших одноклассников, не хотелось попасть под раздачу. Кто-то скажет, что это трусость. И они будут правы. Ведь из той ситуации я вынес ещё парочку особо крупных флагов, пугающих и стойких. Защищать себя нельзя. Чем сильнее защищаешься, тем больнее прилетит в ответ. Намного сильнее, жутко сильнее. Так не лучше ли вообще ничего не делать? Не отсвечивать? Если никто не заметит, то и не сделает ничего такого, от чего придётся защищаться. А ведь этого делать нельзя категорически, если хочешь жить. Нельзя отстаивать свои интересы, нельзя… Это чревато. Как вам такой флаг? А второй флаг – про наказание. Мои интересы – плохие. Из-за них кто-нибудь может пострадать. Пострадать сильно, даже насмерть. В том числе и я сам. Суперфлаги. Через которые перешагнуть невозможно. В седьмом классе со мной стала общаться одна из бывших одноклассниц. Мы не могли не пересечься – жили в соседних домах. Меня тянуло к ней. Но не только. А ещё к лету нашего с матерью переезда некоторые флаги вокруг меня подросли и заматерели.
Глава 4. Двойное притяжение
Это не была влюблённость, наверное. Скорее, желание быть рядом, дружить, секретничать и встречаться. Наташка была «своя». С ней ничего не стоило уйти на пустырь покурить, обсудить бывших и нынешних одноклассников. Она так и не смогла понять, почему я ушёл из той школы, сама продолжала в ней учиться. Объяснить ей, что свинтил не из-за того случая с палкой, а из-за двух с половиной уродов, не мог. Это всё равно, что признаться в «тряпочности», прежде всего – самому себе. Другой на моём месте выгрыз бы себе пляжик под солнцем, а я не смог. Поскольку отстаивать свои желания нельзя, чтобы не натворить бед. Разве нет?
Иногда я забегал к ней в гости, когда родителей не было. Жили они не то,
