пончиков в эту коробку, их пришлось буквально вжимать друг в друга. Схватив странное месиво из жареного теста, я плюхнулась на стул. Гас сел напротив меня и перегнулся через стол. Он уставился на распотрошенные пончики.
– Боже, они выглядят отвратительно.
– Наконец-то, – сказала я. – Хоть в чем-то мы сходимся.
– Держу пари, мы сходимся во многом, – вздохнул Гас, вытаскивая помятый пончик с орехом и кленовым сиропом и откидываясь на спинку стула. Он скептически рассматривал пончик в свете флуоресцентной лампы.
– Например?
– Во всем, самом важном, – ответил Гас. – В суждениях о химическом составе атмосферы Земли, о том, нужны ли миру шесть фильмов о пиратах Карибского моря, в том, что «белый русский» нужно пить только тогда, когда вы уже уверены, что вас все равно вырвет.
Тут он закончил говорить и стал пытаться расправиться с пончиком. Наконец ему удалось засунуть его в рот целиком. Затем без тени иронии он победоносно посмотрел мне в глаза, и я расхохоталась.
– Фто? – спросил он с набитым ртом.
Я отрицательно покачала головой.
– Можно тебя кое о чем спросить? – проговорила я.
Гас прожевал пончик и кивнул мне:
– Нет, Яна, я не собираюсь говорить этому парню, чтобы он выключил музыку.
Он протянул руку и выхватил из коробки еще один пончик:
– А теперь у меня к тебе вопрос, Яна Эндрюс. Почему ты переехала сюда?
Я закатила глаза и проигнорировала его вопрос:
– Если бы я хотела попросить тебя побудить того парня внести одно небольшое изменение в его деловую практику, это определенно была бы не громкость радио.
Гас широко улыбнулся, и в этот миг мой желудок предательски перевернулся. Я не была уверена, что видела его улыбку такой раньше. В этом было что-то опьяняющее. Его темные глаза метнулись к стойке, и я проследила за его взглядом. Одетый в нижнее белье мужчина буквально носился взад-вперед между своими кофемашинами. Глаза Гаса вернулись ко мне:
– Так ты расскажешь мне, почему переехала сюда?
Я сунула в рот кусок пончика и покачала головой.
Он слегка пожал плечами:
– Тогда я не могу ответить на твой вопрос.
– Переговоры так не ведутся, – сказала я ему. – Это вовсе неравные сделки.
– Именно так они и ведутся, – возразил он. – По крайней мере, пока ты хочешь остаться в стороне от интима.
Я смутилась и закрыла лицо руками, вспоминая тот неосторожный разговор с Шади.
– Кстати, ты был тогда очень груб со мной, – сказала я.
С минуту он молчал. Я вздрогнула, когда его грубые пальцы схватили меня за запястья и оторвали руки от моего лица. Его дразнящая улыбка поблекла, лоб сморщился, а взгляд стал мрачным и серьезным.
– Я знаю. Извини. У меня был тогда плохой день.
Мой желудок снова перевернулся где-то внутри. Я совсем не ожидала извинений. Просто даже никогда и не получала извинений от людей,
