Ветерана. – Сказал, что такое можно только чернилами записывать. И ладно бы свои, а то ведь чужие… В «ЭХе» эта нетленка прекрасно существует безо всяких чернил…
– Причудливо выглядит, – согласился я. – А что это за стихотворение было, простите меня за литературное любопытство?
– Название не помню. Он перед тем как читать, торжественно так номер его огласил – двадцать четыре.
Я встал и взял первый блокнот. Двадцать четвёртыми по счёту были стихи, скомпилированные из нескольких четверостиший Хайама. Тоже песня? Ближневосточные частушки в переводе… Озаглавлено: «Я в мечеть не за праведным словом пришёл»…
– Это рубаи Омара Хайама. Их можно было бы в знак особого почитания записать чернилами собственного приготовления и даже непосредственно вином. Когда я был молодым, красное вино иногда так и называли – «чернила». А вот насчёт остального содержимого… Он читал вам ещё что-нибудь?
– Всё подряд, а инструкции по выпивке ещё и не по одному разу, – ответила Кассандра и ловко подобрала с тарелки последний кусок огурчика.
– А давно он закончил записи свои?
– Не следила я за ними, если честно, поперёк горла они мне стали. – Кассандра виновато развела руками, словно извиняясь за свою неосведомлённость.
Если у Ветерана была цель запутать получателя его записок, то он с ней прекрасно справился. Возражения против теории о том, что он пропил на корню всякий здравый смысл, уже не казались мне существенными. Мало ли как бывает… У некоторых похмелья не случается, а у этого руки не тряслись. Присылать мне со своей помощницей тексты, которые находятся в свободном доступе, написанные чернилами, чтобы их не увидел никто посторонний, но при этом зачитывать этой самой помощнице чуть ли не ежедневно было просто бессмысленно.
Надеюсь, у меня сейчас не сильно глупый вид. Что бы ещё спросить-то?
– А Илья Петрович и напитки изготавливал сам?
– Скорее, один напиток… Водку он делал, по разным рецептам, правда. У нас целая лаборатория дома. А остальные добывал везде, где можно и где нельзя, а потом ррраз – и раздарил всё, – отозвалась моя гостья и принялась собирать со стола пустые тарелки. – Для них же бочки какие-то особые нужны, подвалы…
– Кассандра, оставьте посуду в покое, пожалуйста! – не выдержала Анна. – Вам чай или кофе?
– Ой, простите… Я машинально как-то. Кофе, пожалуйста… – отозвалась та, смутившись в первый раз за вечер. – Я на всех посиделках, которые у Ильи были, с посудой возилась, вот и здесь взялась…
– Часто у него гости бывали? – спросил я, постепенно утрачивая остатки надежды узнать что-нибудь стоящее.
– По-разному… Случалось, месяц нет никого, а потом – чуть не каждый день целую неделю, а то и больше, полон дом людей.
– Припомнить можете, что за люди?
– Да разве их всех упомнишь? У меня вообще память девичья… – Кассандра приосанилась и одновременно
