с остальными? – спрашивает он.
– Нет, – угрюмо отвечает Инес.
На обратном пути, в машине, обнаруживается причина ее дурного настроения.
– Это правда, – спрашивает она, – что ты сказал доктору Фабриканте, будто хочешь уйти из дома и поселиться в приюте?
– Да.
– Почему ты так сказал?
– Потому что я сирота. Потому что вы с Симоном ненастоящие мои родители.
– Ты так ему и сказал?
– Да.
Встревает он, Симон.
– Не втягивайся, Инес. Никто не воспримет истории Давида всерьез – и уж точно не человек, содержащий приют.
– Я хочу играть в их команде, – говорит мальчик.
– Ты собираешься уйти из дома ради футбола? Чтобы играть в футбол за приют? Потому что стыдишься своей команды, своих друзей? Ты это хочешь нам сказать?
– Доктор Хулио говорит, что мне можно играть за их команду. Но для этого надо быть сиротой. Такое правило.
– И ты, значит: «Ладно, я отрекусь от своих родителей и объявлю себя сиротой», – ради футбола?
– Нет, я такого не говорил. Я сказал: «Почему такое правило?» А он ответил: «Потому что».
– Так и сказал – «потому что»?
– Он сказал, что, если б не было правила, все бы хотели играть за их команду, потому что они очень хорошо играют.
– Они не хорошо играют, они просто большие и сильные. Что еще сказал доктор Фабриканте?
– Я сказал, что я – исключение. А он сказал, что если все – исключение, тогда правила недействительны. Он сказал, что жизнь – как игра в футбол: нужно следовать правилам. Он – как вы. Ничего не понимает.
– Что ж, если доктор Фабриканте ничего не понимает, а его команда – всего лишь банда забияк, зачем тебе жить в его приюте? Только для того, чтобы играть за футбольную команду, которая выигрывает?
– А что плохого в выигрыше?
– Ничего плохого в выигрыше нет. Как нет ничего плохого и в проигрыше. Более того, обычно, я бы сказал, лучше оказаться среди проигравших, чем среди тех, кто желает выигрывать любой ценой.
– Я хочу выигрывать. Хочу выигрывать любой ценой.
– Ты ребенок. У тебя жизненный опыт ограничен. Ты не имел возможности увидеть, что происходит с людьми, которые пытаются выиграть любой ценой. Они превращаются в забияк и самодуров – почти все.
– Это несправедливо! Когда я говорю такое, что тебе не нравится, ты отвечаешь, что я ребенок, а значит, то, что я говорю, не считается. Считается, только если я с тобой соглашаюсь. Почему я должен все время с тобой соглашаться? Я не хочу разговаривать, как ты, и я не хочу быть таким, как ты! Я хочу быть тем, кем я хочу быть!
Что кроется за этим выплеском? Что Фабриканте наговорил мальчику? Он, Симон, пытается перехватить взгляд Инес, но та упорно смотрит на дорогу.
– Мы все еще ждем, когда ты расскажешь, – говорит он, – почему, если не считать футбола, ты хочешь уйти
