голос до боли знакомый.Оступаясь и падая,
за ним бежало сердце.
Ключевая вода ледяным огнём обожгла.
«провожаю взглядом облака…»
провожаю взглядом облака
с детства не знавал занятия серьёзней
разве что на берегу реки
там где стрёкот со щебетом спорят
глядеть на неутомимую воду
доверяя ветру слетающие с губ слова
«Паутина морщин на твоём лице…»
Паутина морщин на твоём лице.
Ты долго трудился над цепким узором,
ты был прилежным учеником.
Но всё, что поймал ты в эти силки,
досталось дождю или ветру.
И теперь
(паук запутался в паутине)
твои глаза —
птичьи гнёзда в сетке ветвей.
Зима миновала,
и стая, скользящая по небу,
словно секундная стрелка по циферблату,
не вернётся на старое место
высиживать птенцов.
Герман Власов
Маленькая липовая серенада
Мне дерево ближе людей. Это липа
с коленями круглыми. В ночь на балконе —
тиха, полновесна. Скажу «терпелива»,
когда бы не липкие эти ладони.
Кора – будто круп лошадиный в тени;
цветенье – фарфоровой чашки огни
весной на зеленой клеенке.
Табачного дыма веревки.
С тобою деревья весной говорили,
а ты имена окруженью дарила.
Нарцис, Полидевк, человек, гиацинт,
алмазное небо и тусклый Коцит.
Еще водопад, черемша, виноград;
а был еще сон, за собой уводящий
дорогою жизни в сплошной Ленинград;
и авиабомбы саднящий, щемящий,
стирающий звук прижимает к земле;
и слово (какое?) к гортани прилипло:
когда это было? Давно, в январе,
а в Летнем саду распускаются липы.
Сегодня их либе – намытый песок
и слово любовь это липы крылатка.
Нам скажут, что липа – не липа, мулатка;
что солнечный луч это липовый сок.
Он теплый, чуть мыльный, но, все-таки, сладко?
Ты желтую прядку откинешь со лба,
присядешь, обычный сорвешь одуванчик,
подуешь, как будто он маленький мальчик
и он разлетится от слова «волшба».
Летя, он к стеклу прижимается лбом —
во мне и в тебе,
в этой липе,
в любом.
Татьяна Грауз
Дерево-август
сосуды кровеносные земли
о! неподвижные деревья
земля ты говоришь их шумом
их шелестом зелёным и молчаньем
и корень с силой тянет тёмный сок
из глаза дня
из сердца Мандельштама
и щёлкает щеглом гортань небес
срывает голос
на последней
на непрочной
безымянной
