договор».
«Даже так. И как ты это сделаешь?»
«Очень просто. Мы вернем покупателю деньги и попросим его съехать».
«Все очень просто – если у тебя есть двенадцать тысяч озолей».
«У меня их нет – они у тебя».
Глэй медленно покачал головой: «Они у меня были. Их больше нет».
«Куда делись деньги?»
«Я их отдал».
«Кому?»
«Человеку по имени Джуниус Фарфан. Я передал ему деньги, он их взял. Я не могу забрать их обратно».
«Думаю, нам следует поехать и встретиться с господином Фарфаном сию же минуту».
Глэй снова покачал головой: «Не жалей о деньгах. Ты получил свою долю – ты сквайр Рэйбендерийский. Я распорядился моей долей, Амбальским островом – так, как считал нужным».
«Ни о каком дележе нет речи! – взвился Глиннес. – Рэйбендери принадлежит нам обоим. Здесь наш дом, здесь мы родились и выросли».
«Для такой точки зрения, несомненно, есть веские основания, – ответил Глэй. – Я предпочитаю смотреть на вещи по-другому. Как я уже сказал, наступают большие перемены».
Глиннес откинулся на спинку кресла, неспособный найти слова, чтобы выразить возмущение.
«Оставь все как есть, – устало произнес Глэй. – Мне достался Амбаль, тебе – Рэйбендери. В конце концов это только справедливо. Теперь я уеду – можешь радоваться своим владениям, сколько угодно».
Глиннес хотел яростно возразить, но слова застревали в горле. Ему удалось выдавить: «Делай, что хочешь. Надеюсь, ты передумаешь».
Глэй ответил загадочной улыбкой, что, по мнению Глиннеса, означало неспособность найти ответ.
«Еще один момент, – вспомнил Глиннес. – Как насчет треваньев на нашем лугу?»
«Это Дроссеты – я с ними странствовал. Ты возражаешь?»
«Они твои друзья, не мои. Если ты настаиваешь на переезде, почему бы тебе не взять их с собой?»
«Я еще не знаю, куда податься, – сказал Глэй. – Они тебе не нравятся? Пойди и скажи им, чтобы уехали. Ты у нас сквайр, тебе и распоряжаться».
Вмешалась Маруча, сидевшая в кресле поодаль: «Он еще не сквайр, пока неизвестно, что случилось с Шайрой!»
«Шайра умер», – откликнулся Глэй.
«И все равно Глиннес не имеет права возвращаться домой и сразу же создавать трудности. Помяни мое слово, он такой же упрямец, как Шайра, и такой же невежа, как его отец».
Глиннес возразил: «Я не создавал никаких трудностей. Трудности создали вы. Теперь придется где-то доставать двенадцать тысяч озолей, чтобы сохранить Амбаль, и выдворять банду треваньев, пока они не позвали в гости весь табор. Мне еще повезло, что вы не пустили на ветер старый дом прежде, чем я вернулся».
Глэй с каменным лицом налил себе кружку яблочного вина. Всем своим видом он показывал, что скучная перепалка ему надоела… Со стороны луга донесся громкий стонущий треск, завершившийся оглушительным
