обвел глазами пространство перед собой. В поле зрения попала знакомая конструкция из бревен. «Звонница», – вспомнил он. Только в ней чего-то не хватало. «Колокол! Он исчез!» – вслед за внезапной догадкой нахлынуло тревожное ощущение, будто кроме пропажи колокола произошло что-то еще, страшное и непоправимое, но ничего конкретного на ум не приходило, лишь душа нестерпимо заныла, как по усопшему.
Со стороны Кудыкино донесся протяжный женский крик. Звонарь повернулся на звук и вздрогнул: показалось, все жители села высыпали на улицы. Возле дома Двузубовых яблоку негде было упасть. На таком расстоянии людской гомон напоминал беспокойное пчелиное жужжание. Вдруг крик повторился, и Звонарь заметил женщину в белом, пытавшуюся вырваться из рук нескольких удерживающих ее односельчан. Она билась отчаянно, как пойманная птица, и каким-то чудом все-таки смогла вывернуться. Длинные волосы взметнулись за ее спиной, когда она, расталкивая толпу локтями, стремглав бросилась бежать. И тотчас над селом взвилось многоголосое бабье причитание, однако погони за беглянкой не возникло. Все кричали ей что-то вслед – не угрожающе, не зло, а как будто жалеючи. Женщина, не оборачиваясь, достигла окраины, миновала последние дома и… влетела в воду, подняв фонтан брызг. «Откуда столько воды?» – снова удивился Звонарь, оглядывая местность. Солнце, как по заказу, вышло из-за туч и осветило масштаб бедствия: вода была всюду – залила не только камышовые степи, но и улицы Кудыкино.
Тревожные крики толпы разбудили Щукина, устроившегося на сеновале внутри сарая, где его заперли из-за нападения на старуху Двузубову. Народ вопил снаружи, как при пожаре, но гарью не пахло. Снедаемый любопытством, Щукин стряхнул с себя слой сена, спрыгнул вниз и охнул от неожиданности: его ноги оказались по колено в воде. Озадаченный и обозленный странным обстоятельством, он прыжками направился к двери – угодить в ледяную воду, да еще спросонья, было до ужаса неприятно. Дверь была по-прежнему заперта, но на этот раз он не собирался мириться с этим обстоятельством: отступил на пару шагов и с разбегу ударил плечом по двери, хоть и жаль было ломать собственное имущество. Хлипкие доски хрустнули, и дверь вывалилась наружу, скосившись набок. От вида залитого водой двора Щукина охватила паника. «Нина! – заорал он диким голосом, делая гигантские прыжки к крыльцу своего дома. – Нина! Колька! У нас потоп, что ли?!» Поднимаясь по ступеням, Щукин порадовался, что при постройке дома решил соорудить подпол повыше – как знал. Может быть, благодаря этому вода и не доберется до порога.
Ни жены, ни детей в доме не оказалось. Промчавшись со скоростью урагана по горнице и спальням, Щукин выбежал обратно на крыльцо и остановился, разглядывая ворчащий людской поток, растянувшийся вдоль забора. В мешанине голосов чаще всего слышались слова: «Затопило» и «Отомстила». Вдруг над головами односельчан вместе с отчаянным воплем «Вон кто виноват!» вытянулась чья-то рука, указывающая прямо на Щукина. И вся толпа начала медленно стекаться
