свое намерение.
Он подошел к стоящей неподалеку гостье и произнес:
– Вот-с, рекомендую, Ольга Дмитриевна Одинцова и граф Николай Петрович Закревский. Прошу любить и жаловать.
Роман Александрович тут же отошел от них и незаметно для молодой дамы подмигнул смущенному Николаю.
Однако не успели Николай и Ольга сказать друг другу и нескольких ничего не значащих вежливых слов, как появился князь Павел Григорьевич Шиловский и произнес:
– Прошу всех к столу. Мужья и жены врозь – они и дома друг другу надоели.
Все расселись. Николай и Ольга оказались рядом. Николай смутился ее близостью, но старался не показывать вида. Вскоре Ольга наклонилась к нему и прошептала:
– Хотите знать, зачем князь так оригинально распорядился?
– Зачем же? – так же шепотом спросил Николай.
– А вы уроните салфетку.
– Уронить салфетку?
– Да.
– Для чего?
– Чтобы иметь повод нагнуться и увидеть под столом истинную причину этого.
Николай так и поступил. Он как бы случайно уронил салфетку, наклонился, чтобы подобрать ее, и увидел под столом переплетенные ноги, а также руки, лежащие на чужих коленях…
Смущенный, он вернулся в прежнее положение и переглянулся с Ольгой.
Оба они не выдержали и рассмеялись. Никто за столом, будучи занятый каждый своим делом, не обратил на их смех внимания.
Смех этот неожиданно снял напряжение и неловкость, до этого момента сковывающих Николая. Он вдруг неожиданно для самого себя стал раскрепощенным и естественным. А когда после пиршества затеяли танцы и объявили мазурку, он спросил у Ольги:
– Peut-être m'accorderiez-vous la prochaine danse (Может быть вы подарите мне следующий танец – франц.)?
– Вы приглашаете меня на мазурку? – посмотрела она на него чуть лукаво. – Merci, grand merci (Спасибо, большое спасибо – франц.).
И они станцевали мазурку вместе. И не только этот танец…
Наступил поздний вечер. Гости стали разъезжаться.
Ольга сердечно простилась с присутствующими, проворно сбежала по ступеням дома, легко взобралась на седло, крикнула всем «Прощайте!» и, ударив лошадь хлыстиком по шее, поскакала по дороге от дома.
– И правду хороша, ничего не скажешь! – раздался рядом с Николаем голос дядюшки. – Да ты, братец, не скромничай. Я сам был молод, знаю каково оно. Вижу, вижу, ты в восторженном состоянии.
– Вам это кажется, – я тот, что и всегда, – заверил его Николай.
– Ты, случаем, не пленен ли Ольгой Дмитриевной? – поинтересовался старый князь.
– Неправда, вовсе я не пленен, – заверил его Николай.
– Неправда?.. – в голосе князя послышались насмешливо-веселые нотки. – Полно тебе, друг, я всё вижу. Но, однако, хочу предостеречь тебя от этой любви, – сказал он уже серьезным тоном.
– Почему же?
– В
