«Дюжина Сезаннов! …Дюжина Сезаннов!». И господин Франц Журден, культурный человек, подумал о Суетоне.
Припев
(Хор охранников Гран-Пале.)
У него есть эта маленькая ленточка,
Которая очень хорошо делает своё дело, и т. д.
В подвальном этаже Гран-Пале, господин Франц Журден не закончил ещё с Сезанном.
Фамильярно обняв шею Девальера,
Шею, которую не обнимала ни одна рука человека!
он пояснил:
– Вы понимаете, я за свободу искусства, цвета. Также и этот портрет госпожи Сезанн, я считаю, что он изумительный.
В действительности, эта дама была хорошим человеком. Но этот рот, этот рот… Вы думаете, он действительно мог быть таким? Я спрашиваю себя об этом, и я не могу в это поверить… Какого дьявола можно было делать с таким ртом!
… И перед жюри снова прошла вереница картин…
Принесли одну из этих картин, которые служат в качестве рекламы мод в некоторых больших магазинах. Голова из воска, туловища задрапированы настоящей тканью.
Руо громко сказал:
– Модные магазины тоже, стало быть, хотят выставляться в Осеннем салоне в этом году?
Франц Журден, в ответ на это саркастическое замечание, покраснел от ярости и, плюясь слюной в лицо Руо, он изрёк следующие памятные слова:
– Конечно, они выставляются, месье! Я за прогресс, я всегда за прогресс! Когда шляпы будут стоить 25 су, они уже не будут стоить 25 франков, а мы сообщество художников.
И господин Девальер, человек светский и богатый, воскликнул:
– Подумать только! Подумать только! Есть уже шляпы за 25 франков?
«Как это недорого! Я не думал, что есть шляпы, которые стоят меньше 25 луидоров.
И господин Франц Журден заставил вернуть картину, которая уже была принята.
Работа жюри продолжалась вот так, в скрежете зубовном членов жюри. Франц Журден сыпал остротами из духа противоречия:
– Рожа чурбана, – сказал он [об одном портрете], но Руо побледнел, он впал в фанатичную ярость.
Мы скажем несколько резких слов о Мольере. А именно о том, что господин Франц Журден только что заставил выгравировать своё имя на всех колонах Самаритянина, новые магазины которого он строил безостановочно. Как и его совершенное подобие, господин Буржуа, Франц Журден любит церемонии. Не для того ли мы живём, чтобы облагородить и принести в жертву связь между одним из своих родственников и дочерью анархиста Вайана, того, которого гильотинировали, хотя и не смогли его убить, организовать искупительный и очистительный праздник, с банкетом и сложным церемониалом?
Тем временем, узнав эту новость, он был ошеломлён. Обывателя в нём это оскорбило:
– Фи! Дочь гильотинированного! Какой скандал!
Но тотчас же проснулся анархист:
– Я доволен, не смотря ни на что. Эта голова привела сюда Х…, а он
