пальцами ещё, он нащупал ручку, и отодвинул лист железа, и оказался в тайной комнате. Помещение не слишком напоминало монашескую келью, здесь стояла кровать, стол, три стула, и , лежали целых три книги. Впрочем, и иконы тоже имелись. В красном углу висели привычные для него образа- Богоматерь, Святой Николай, Параскева- Пятница.
– Ну чего, – услышал он голос Радиона, – устроился?
– Уютно.
– Еду будет дочь передавать, Настасья. Отдыхай, располагайся.
Таракан запечный и наставница
Федот скучал, страшно скучал. Он попросил Радиона, что бы принесли ему липовой древесины, да инструмент. И хозяин доставил ему ещё ивовых прутьев, корзины плести. Так что дни пошли веселее, руки были заняты, да и голова больше не думала о бывших барах. Он, не спеша плетя корзину, всё с любопытством смотрел на чудо-чудное в своей стене- окно, через которое к нему свет попадает. Да ведь знал, что вокруг все стены глухие, ни единого окна на улицу, а лучи солнца к нему попадают. Хитёр, ах хитёр купец Хренов! Да и это убежище не для него же одного было сделано, видать, не один беглец тут прятался. Он глянул на работу, вот, уже семь рядов сплёл…
Вдруг услышал он шуршание, да загрохотал железный лист тайного хода, юноша напрягся, и отошёл в угол комнаты. Парень увидел, как показалась голова хозяина дома, и вот, и весь Радион был внутри, и уже отряхивал колени штанин.
– Чего в углу расселся? – улыбнулся купец, – Сам себя наказал?
– Да так, скучаю, – ответил юноша, опять взяв в руки свою работу.
– Паспорт готов, вот, на имя Федота Андреева, всё честь по чести. Но посидеть здесь месяца два надо.
– Может, пока грамоте меня выучишь, Лаврентьевич? А то сам смеёшься над неучёным?
– Дочь пришлю к тебе , Федот. Она давно просится. Дескать, выучу мастера, станет не только рукастый, но и головастый.
– Головастый???– переспросил юноша, потрогав голову.
– Ну да… – купец только прчесал бороду, – На язык-то остра. Ну, что? Готов учиться?
– Буду послушен.
– Ладно, жди.
– И как сюда свет попадает? Расскажи хоть, как здесь зеркала стоят?
– Нет, парень, это секрет, – и хозяи озорно пришурился, – Работа хитрая, сам понимаешь. Пойду я.
Федот только покачал головой, и продолжил работу, лишь отложил корзину, и принялся резать ложки из мягкой липы. Так и время быстрее шло, сделал пару , и услышал знакомый скрежет, но показалась лишь Настасьина голова в туго завязанном нарядном платке. С собой она тянула деревянный короб, где лежали книги, банка чернил, перья для письма, и ворох бумаги.
– Чего расселся? Помог бы, ящик -то нелёгкий, – раздался недовольный девчончий голос.
Юноша чинно и нарочито неторопливо отложил инструмент, отряхнул руки, затем щеткой стер щепки и стружку с рабочего стола, освобождая место. Потом, наклонившиь, поднял ящик с писчими приадлежностями. Точно, веса было немало, груз знаний, однако. Девочка, вернее, уже левушка, тринадцати лет,
