что? Или кто? Похоже, так теперь зовут в моей семье меня. Ладно. Спать хочу. Уже засыпая, вспомнила, что снова не спросила про чужака.
Через месяц я привыкла. Я часто слышала, как меня теперь называют. Дед Орис, мои сестры и маленький брат. Рабочие свены с конюшни и еще куча малознакомого народа. Я почти никого не знала по имени. Знала, как зовут нашего старосту, знала, как звать его старшего сынка, и как звать его матушку. Они сами меня просветили насчет своих имен.
Еще в первое знакомство с нами, мать сынка старосты обрадовала меня своим желанием взять меня в их семью. Так и сказала на площади возле столба судилищ, что «эту старшую» они возьмут себе. Никто не спорил. Я молчала, не зная, что на это ответить. Дед Орис тоже молчал, уж не знаю почему. Сестры и брат тоже молчали, но они – потому что были совсем малы.
Теперь несостоявшиеся родственники, раньше не дававшие мне проходу, обходили меня по большому кругу. Лесорубов, как и их бригадира Мрао, я больше не видела.
Работники конюшни меня тоже обходили стороной. Старший, мрачный свен Лидс, оглядев меня в первый день как привезли, тоже ничего не сказал. Ткнул в меня пальцем. Затем – в подростка, привезшего меня с порубки. Буркнул что-то вроде «пригляди, научи, присмотри», я не расслышала, и все.
Я ухаживала за лошадьми, поила, кормила, чистила, убирала за ними, выводила их из стойл. Я все делала, как велел приставленный ко мне подросток. Его звали Трон. А меня… – маленькая шлюшка.
Одно было странным – так меня почему-то не называл Хано.
А еще хорошо, что, наконец, куда-то убрался наш незваный гость. Дед сказал, ушел, а для меня он будто растворился в ночи. Ни запаха, ни крови его, ни вещей. Несчастный тяжеленный тулуп чужака, который я волокла на своем плече, пропал, как и медяшки. Наверное, Хано забрал. В общем, чужака не стало. А, еще дед сказал, что отдал чужаку все его деньги. Почему? Ну, так спокойнее, объяснил дед, а потом, немного помолчав, выдал: «Ты теперь подстилка Хано и нам ни к чему людское золото… Благодаря тебе»
Хорошо это или плохо, я не знала. Видимо, все же хорошо. У меня, у деда Ориса и у его внуков теперь всегда была еда. Вон, даже печь подлатали и крышу переделали. Кто и когда к нам приезжал и произвел ремонт нашего жилища, я не знала. Просто однажды в доме вдруг стало очень тепло и сухо. А еще приезжал сам Хано и сказал, что весной переселит всех в новый дом с высоким забором. Он это деду Орису сказал, а сестры слышали.
Ну что я должна была на это сказать? Мне однозначно повезло. Значения слова «шлюха» я не знала. Догадывалась, что это, скорее всего, не очень хорошее слово. Виновата, видно, орочья цветастая рубашка. Но как связать приказ носить рубашку, не снимая, со словом, которым меня за глаза, но называли, я не догадывалась. Было чудно. Спросить не у кого. Дед всегда отмалчивался, отводил глаза, вздыхал, кашлял.
Еще и «подстилка» … Это вот вообще не понятно… Подстилка была в конюшне –так называли солому, что стелили под ноги коням в стойлах. Странное сравнение. Ну и пускай. Мне было хорошо рядом с лошадьми.
Орк близко
