собраться! С плеча мужчины свисала фляга. Она раскачивалась возле его бедра. Я уловила плеск. Жажда разыгралась так сильно, что пересилила страх. Мой пересохший рот изнывал без воды. Пальцы чесались схватить флягу и отвинтить крышку.
– Важное дело делаем: создаем новые нации. Надо же как-то… – Мужчина повертел руками перед носом, будто хотел достать нужное слово прямо из воздуха. – …организовываться. – Мужчина кивнул, явно довольный собой. – Так еще в пещерные времена было. Если не организоваться, всем кранты.
Другие племена тоже пытаются создать новые нации. Плавают от одного участка суши к другому, строят военные базы на островах и в портах, нападают на другие племена и основывают колонии. Большинство из них начинали с одного корабля и захватывали другие суда, но теперь они устанавливают свою власть и над поселениями на суше.
Мужчина оглянулся на меня. Я прикинулась дурой: закивала и устремила на него взгляд, полный восхищения и почтения. Отсюда до нашей лодки идти где-то полмили. Мы приближались к тому месту, где дорога делала изгиб. С одной стороны – крутой обрыв, с другой – отвесный склон. Я подумывала о том, чтобы схватить Перл в охапку, спрыгнуть с ней в воду и добраться до лодки вплавь. Но нет – плыть слишком далеко, а волны сегодня высокие. Да и нельзя быть уверенной, что мы благополучно плюхнемся в море: вдруг разобьемся о подводные скалы?
Тем временем мужчина сменил тему: стал рассказывать про корабли-фермы. Только разводят на этих фермах не зверей, а людей. Женщины должны производить на свет по ребенку в год или около того, чтобы пополнять состав пиратских команд. Если возьмут в плен девочку, дожидаются, когда она созреет, и переводят на корабль-ферму, а до тех пор держат под надзором в колонии.
Я проплывала мимо кораблей-ферм, когда рыбачила. Узнать их легко – по флагу: красный круг на белом фоне. Флаг предупреждает остальные суда, чтобы не приближались. На суше болезни распространяются быстро, вот пираты и рассудили, что на кораблях младенцам грозит меньше опасностей. Чаще всего так оно и есть, вот только бывает, что эпидемия возникает прямо на борту корабля. В таких случаях умирают почти все и остается только корабль-призрак. Носится по волнам неприкаянный, пока не врезается в гору и не находит последний приют на дне морском.
– Знаю, о чем ты думаешь, – продолжил мужчина. – Но мы, Потерянные монахи, все делаем как надо. Нельзя создать нацию без людей, без налогов и без тех, кто их собирает. Вот поэтому и организуемся.
Мужчина помолчал. Потом, кивнув на Перл, спросил:
– Дочка твоя?
Я вздрогнула и поспешно замотала головой:
– Пару лет назад на берегу подобрала.
Пусть думает, что мы не семья, иначе постарается разлучить.
– Ясно, – закивал мужчина. – Эти беспризорники очень даже полезными бывают.
Ветер изменил направление. Мы повернули, и теперь из бухты до нас долетали голоса и звон снастей на борту корабля.
– Есть у меня в одной нашей колонии знакомая девчонка. Ты здорово на нее
