пригородами невозможно, а водят только с шестнадцати. Родители разъезжаются, а по окончании свидания разбирают детей по домам. Некоторые пары взрослых даже вместе сидят в соседнем кафе, но ни Алексу с Шурочкой, ни Караваеву с Шульц такие сближения не по нутру.
В один из вечеров Юля, родственная душа, зовет Лео на итальянский фильм. Шурочка доставляет Лео к кинотеатру. Вот отъехала машина, в которой привезли Юлю, у них одна машина на всю семью, ее легко опознать по разбитому правому заднему фонарю. А вот и Юля у входа в кино, надевает узенькие очки, всматривается – где ее друг? И тут Лео – он сидит на переднем сиденье – внезапно сползает вниз, командует: стоп, высаживай. Вышел, спрятался в тень. Давай, разворачивайся и уезжай. Пусть Юлечка подождет, повыглядывает – очевидно, таков его план.
– Сама говорила: мальчишеский идиотизм. – Алекса, если что и тревожит в Лео, то его академическая успеваемость.
Нужно хорошо сдать экзамены и наплевать на спорт. Они по неопытности переоценили его значение.
Успехи в борьбе хорошие, но не такие, чтобы на многое претендовать. Лео вдруг вырос, стал тяжелее, ему пришлось перейти в средний вес – сразу на две категории вверх, и там оказалась серьезная конкуренция. Разумнее сосредоточиться на учебе, бросить спорт, раз с его помощью не попадешь в хороший университет, но Лео не хочет уходить из секции.
– И чего он в этой борьбе нашел? – Алекс как-то побывал на соревнованиях: потные парни обнимают, сжимают друг друга, стараются повалить, потом продолжают возню на полу.
Шурочке тоже борьба не нравится. И зачем, спрашивается, продолжать? Она поняла Лео так: лучший момент – когда ты терпишь, терпишь, даже, может, немного проигрываешь, а потом чувствуешь – все, он сломался, поплыл, твой соперник, сейчас ты его дожмешь. Странное удовольствие.
– Хорошо, хорошо, пускай, – будто кто-то спрашивает мнение Алекса.
Вырос их мальчик – своя машина, свой заработок: то спасателем в парке, то кем-то еще. Тем и сильна Америка – дети богатых людей тоже начинают с нуля.
И вот уже Лео в последнем, двенадцатом классе. Многие его сверстники устроились официантами, библиотекарями, инструкторами по теннису. Лео по вечерам следит за порядком в каком-то кафе, двадцать долларов в час. Странно, что взяли, ему только в мае исполнится восемнадцать. Посетители – люди довольно смирные: максимум насилия, которое приходится применять, – пожать человеку руку, посмотреть в глаза. Шурочка представляет картину: ночь, луна, пивной ресторан, Лео выводит нарушителя на слабо освещенную улицу. Хорошо, что школа подходит к концу, скоро Лео, будем надеяться, поступит в университет, начнется другая жизнь. Хорошо бы еще девочку Юлю не обижал. Ей, между прочим, дали рекомендацию в Гарвард, а Лео – нет. Как-то он это переживет?
Школа закончится через несколько месяцев, а, чем он займется, Лео, видимо, не решил. Может быть, сразу никуда не пойдет, осмотрится. Шурочка говорит:
– Хоть с армией не возникнет проблем.
Ни
