я заметил, как они переглянулись, видимо, не слишком-то одобряя затею своего спутника.
– Ну ладно, пусть задержится… – без энтузиазма согласились они, ловя проплывающую мимо девушку за бедра.
Мы с Бакхи обернулись. Уж не знаю, что было на уме у старого папаши, но я сразу понял, что по-хорошему тут не разойтись. Мне, конечно, плевать на Ситу и ее отца, но я всегда поступал – по крайней мере, хочется так думать – по совести.
– Хорошо, я останусь, – покорно отозвалась Сита. Ее уже оттолкнули к иллюминатору, она отдалялась от люка, длинная коса тянулась следом.
– Она – моя рабыня… – процедил я, глядя по очереди на каждого. Поразительно, насколько мерзким может оказаться мой голос, если добавить в него ледяных интонаций. Наверное, Сандро Урия в роли повелителя и рабовладельца был той еще сволочью. Тогда неудивительно, что сын у него – Паршивый Сорванец, а жена – Псица.
– Все пассажиры – рабы хозяина мирохода, – ответил, пожимая плечами, первый.
– А мы забудем, что видели, как вы разгуливаете по палубам, – добавил второй.
А третий просто помахал рукой: мол, брысь отсюда!
– Сита знает, что делать, повелитель, – прохрипел мне в ухо Бакхи. – Не будем терять время и усугублять свою вину. – Он указал клешней в сторону коридора, в конце которого располагалась моя «каюта-люкс». – Вы ведь не хотите пострадать из-за рабыни?
– Она же твоя дочь, Бакхи, – проговорил я, наклонившись к бесформенному уху слуги. Сейчас же промелькнула мысль: как так получилось, что Бакхи слуга, имеет право на жалование, отпуск и собственность, а Сита – рабыня, то есть существо бесправное?
– У меня много детей, – желтые глаза Бакхи потемнели. – А повелитель – один. И жизнь одна. Глаз зрит!
По центральному коридору в нашу сторону плыл человек. Как и Бакхи, он был нагим, если не считать набедренной повязки. Бритая голова, на затылке – узкая косица длиною в добрых три локтя, темные от замысловатых татуировок руки…
– Свет тебе, посвященный! – Бакхи вскинул обе руки над головой, свел ладони.
– Нужно усыпление? – голос нового участника действа был бесцветным, нарочито скучным.
Я поглядел посвященному в лицо и снова слегка опешил. На высоком лбу незнакомца была цветная татуировка – что-то вроде желто-зеленого кошачьего глаза с расходящимися от зрачка во все стороны золотистыми лучами. Засмотревшись, я не сразу заметил Ситу: та проплыла мимо. Очевидно, ее отпустили восвояси. Неужели самоуверенных наглецов вспугнуло появление этого лысого с косичкой?
– Нужно, посвященный, – торопливо ответил Бакхи. – Тройное.
– Это повлияет на конечную стоимость перелета, – снова прозвучал тусклый голос.
– Я верну долг по прибытии на Целлион, посвященный, – пообещал старик, а потом указал на меня клешней. – Вот мой повелитель, он пришел в себя после долгой болезни и не совсем понимает, что происходит.
