замуж за принца. Принцесса увидит все королевство, будет жить во дворце, есть досыта несколько раз в день и греться у яркого огня всю зиму. А кроме того, принцесса сможет принимать важные решения, которые повлияют на все королевство.
«Быть исключительной, важной, счастливой и не знать нужды». Вот что предлагала Кэтар своим призывом остаться. Кое-кто из девушек подвинулся ближе, слегка наклонился к Кэтар, словно ощутив притягательность ее слов. Мири смутилась, почувствовав, как у нее по коже побежали мурашки. Что подумает о ней отец, если из всех девушек именно ее выберут в принцессы?
Это была прекрасная идея и красивая сказка, и Мири на секунду захотелось поверить в нее, но она понимала: ни один житель равнины не позволит, чтобы корона досталась горянке.
– Этого не случится… – прошептала Мири.
– Да помолчи ты, – огрызнулась Кэтар. – Из-за тебя мы остались голодными и не попали домой. Так не смей губить наши шансы стать принцессой.
Раздалась команда Оланы, и все девушки, даже Герти, повернулись к Мири спиной и пошли в дом. Мири смотрела себе под ноги, надеясь, что никто не заметит, как горит ее лицо. Она замыкала процессию.
По коридору Бритта шагала чуть впереди Мири. Перед тем как войти в класс, девушка с равнины повернулась и послала ей улыбку. Мири хотела улыбнуться ей в ответ, но вовремя поняла, что Бритта, скорее всего, радуется ее позору. Она нахмурилась и отвела взгляд.
Следующий день показался всем невыносимым. Хотя Олана утверждала, что походы в деревню на выходной должны быть редкой привилегией, она вдруг объявила, что должна отдохнуть от девушек, чтобы не сойти с ума. Поэтому ученицы провели весь день в классе без присмотра. Мири сидела одна, понимая, что ее не приглашают присоединиться к общей болтовне. Когда разговор зашел об Олане, Мири изобразила наставницу, как ей показалось, очень похоже поджав губы. Но никто не рассмеялся. Пришлось Мири одной тренироваться в написании букв.
Следующую неделю она считала часы до выходного дня, надеясь, что после того, как девушки получат возможность выспаться у родного очага, напряжение в классе спадет. Возможно, когда она расскажет отцу о дурацких правилах и телесных наказаниях, он признает, что совершил ошибку и что она нужна дома не меньше, чем Марда. До свободы оставалось всего три дня, затем два, один.
А ночью выпал снег.
Академия проснулась среди белых сугробов, которые не хуже каменных обломков завалили все кругом, грозя добраться до подоконников. Выглянув в окно, ученицы притихли. Они представили дорогу до деревни, скрытые рытвины и валуны, невидимые под снегом, и невольно задумались, что перевешивает: опасность или желание попасть домой.
– Ну-ка, ступайте в класс, – сказала Олана, отгоняя их от окна спальни. – Никто не пойдет домой в такую погоду, и если то, что я слышала об этой горе, верно, мы останемся здесь до весенней оттепели.
В классе Олана встала перед ученицами, сцепив руки за спиной. Под взглядом наставницы Мири невольно выпрямила спину.
– Кэтар
