уйдёт, он прибрался в комнате и сменил постельное бельё. Эта процедура отняла у него последние силы, и остаток дня он пролежал в кровати. Вечером зашёл Синтас и заставил его поесть.
Полученное лекарство Лаверн снова выплюнул. Дождался ночи и с опаской попытался заснуть. Но в мире грёз была лишь смерть. И так день за днём. Через неделю Лаверн боялся спать. Спазмы стали частью его жизни, но это было лучше, чем отчаяние и безнадёжность во снах. В конце концов, он ещё мог следить за собой. Мог самостоятельно ходить в туалет и иногда обедал вместе с Синтасом на кухне.
Как-то ночью, когда сон схватил его крепкой хваткой, Лаверн решился вернуться к сделанным фотографиям. Ведь если сновидения не что иное, как пережитое за день, то пусть лучше ему снится отвергнувший его мир, чем больница и смерть.
Лаверн перекладывал фотографии, и время, когда он делал их, снова и снова бегая в ателье, чтобы проявить, казалось далёким, словно прошло много лет. С какой-то нежной улыбкой он вспоминал девушку из ателье, достававшую его своими нападками, вспоминал те несколько счастливых дней, проведённых в мире прошлого.
Затем в воспоминаниях появились Джесс и Кип. Память о них была совсем далёкой, и он неосознанно считал эту жизнь чем-то завершённым, словно уже умер.
На несколько дней подобного подхода хватило на то, чтобы изгнать смерть хотя бы из снов. Лаверну показалось, что силы начали возвращаться к нему.
Но, выйдя на улицу, он понял, что это не так. Люди бежали и бежали, а он смотрел на них и завидовал белой завистью. Так он простоял около часа, а когда решил вернуться, то почувствовал небывалую слабость.
В полном отчаянии Лаверн сел на скамейку и решил дождаться Синтаса. Кажется, он даже заснул, потому что время ожидания пролетело как-то неестественно быстро. Вот он сидит и смотрит на солнце, а вот уже над его головой вечернее небо.
Опираясь на плечо Синтаса, он вернулся в дом, а ночью, во снах, снова появилась смерть. Только теперь он находился не в больнице – лежал на скамейке в парке или на шумной улице, а вокруг сновали свежие, пышущие жизнью люди. Люди, у которых впереди целая жизнь. А он… Он умирал у них на глазах, молясь о том, чтобы никто из прохожих не оказался его знакомым. Такой была его мечта и надежда: умереть, не взглянув в глаза близких людей.
Но сон, казалось, решил добить его до конца. Сначала появились друзья и коллеги по работе, затем пришёл Синтас, и, наконец, Джесс и Кип.
Больше Лаверн не пытался найти спасения во снах. В каком-то отчаянном стремлении к саморазрушению он сидел ночи напролёт в кровати, надеясь, что это окончательно лишит его сил, позволив умереть тихо и безболезненно. Но боль приходила, становясь, всё сильнее. Спазмы, кашель. Он задыхался, но настырно не обращал на это внимания. Бороться. Воевать с телом за право быстрой смерти.
Боясь снов, Лаверн заставил себя снова вернуться к фотографии. Синтас отнёсся к этой затее с пониманием, сказав, что если это помогает его другу отвлечься,
