поет все та же дама!
– Но голос исходит из души! – заспорила Ева-Мария за своего племянника, подавшись ко мне. – Все, что от тебя требуется, – слушать, и ты увидишь Аиду такой, как она действительно была.
– Это очень великодушно. – Я взглянула на Алессандро. – Вы всегда столь великодушны?
Он ничего не ответил, да я и не ждала.
– Великодушие, то есть величие души, – сказала Ева-Мария, попробовав вина и сочтя его достойным своего стола, – есть величайшая добродетель. Сторонитесь скаредных людей – они заперты в ловушках своих мелких, тесных душ.
– А теткин домоправитель говорил, – возразила я, – что величайшая добродетель – красота. Впрочем, он бы сказал, что великодушие – это одна из ипостасей красоты.
– Красота – это истина, – заговорил наконец Алессандро. – А истина есть красота, как писал Китс. Жизнь по таким принципам становится простой и легкой.
– А вы так не живете?
– Я не греческая ваза[26].
Я захохотала, но его лицо не дрогнуло.
Явно желая, чтобы мы подружились, Ева-Мария все же органически была не способна выпустить инициативу из рук.
– Расскажи о своей тетушке! – попросила она меня. – Как тебе кажется, почему она так и не сказала, кто ты на самом деле?
Я смотрела на них обоих, понимая, что они много говорили обо мне – и разошлись во мнениях.
– Понятия не имею. Наверное, боялась, что… Или, может, она… – Я потупилась. – Ну, не знаю.
– В Сиене, – сказал Алессандро, поигрывая с бокалом с водой, – от фамилии зависит все.
– Имена, фамилии, – вздохнула Ева-Мария. – Чего я не понимаю, так это почему твоя тетка – Роуз, да? – никогда не привозила вас в Сиену.
– Может, боялась, – ответила я, на этот раз резче, – что человек, убивший моих родителей, прикончит и меня.
Ева-Мария отпрянула в ужасе:
– Какое жуткое предположение!
– Ну ладно, еще раз с днем рождения. – Я отпила вина. – И спасибо за все. – Я тяжелым взглядом впилась в Алессандро, заставив его посмотреть мне в глаза. – Не беспокойтесь, я надолго не задержусь.
– Не сомневаюсь, – холодно ответил он. – В наших краях для вас слишком мирно и пресно.
– Я люблю мир.
В темной зелени его глаз мне почудилось предупреждение, словно в глазах молодого человека на мгновение проглянула его душа. Зрелище, признаюсь, было пугающим.
– Просто бросается в глаза.
Решив не отвечать, я сжала зубы и уткнулась в тарелку с закуской. К сожалению, Ева-Мария не разобралась в тонких нюансах эмоций, заметив только мое разгоревшееся лицо.
– Сандро, – с флиртующей, как ей казалось, интонацией проворковала она. – Почему ты еще не показал Джульетте город? Ей бы очень понравилось!
– Не сомневаюсь. – Алессандро проткнул оливку вилкой, но есть не
Здесь и выше – цитаты из «Оды к греческой вазе» Дж. Китса.
