Раненбургскаго узда, которая уже 5 лтъ находилась въ аренд у этого купца.
<Нехлюдовъ жилъ въ Москв и жилъ на большой роскошной квартир съ нянюшкой51 и двумя прислугами: поваромъ и буфетнымъ мужикомъ, только потому, что онъ жилъ такъ при матери. Но роскошная и праздная жизнь эта въ Москв была совсмъ не по его вкусамъ. Но въ первое время посл смерти матери онъ ничего не предпринимал, а потомъ онъ не усплъ оглянуться, какъ жизнь эта стала ему привычной, и у него установились съ семействомъ Кармалиныхъ т тонкія и напряженныя отношенія, которыя удерживали его теперь въ Москв. Сначала Кармалины утшали его. Ему даже пріятно было, какъ они преувеличивали представленіе о его гор, но ему нельзя было отказываться отъ тхъ чувствъ, которыя ему приписывали. Потомъ эти утшенія такъ сблизили его съ ними,52 что онъ чувствовалъ себя уже теперь чмъ то связаннымъ съ ними и не могъ прекратить этихъ отношеній и ухать изъ Москвы. А между тмъ онъ много разъ говорилъ себ, что только жизнь матери заставляла его жить такъ, какъ онъ жилъ, но что когда ее не будетъ, онъ измнитъ всю свою жизнь. Но вотъ она уже три мсяца умерла, а онъ жилъ по прежнему. У него ужъ давно были планы на совсмъ другую дятельность и жизнь, чмъ та, которую онъ велъ теперь. <Какъ ни больно ему было признаваться себ въ этомъ, жизнь матери, съ которой его связывала самая нжная любовь, была ему препятствіемъ для осуществленія53 этихъ плановъ. Мать имла очень опредленный идеалъ того положенія, котораго она желала ему.> Онъ долженъ былъ, по понятіямъ матери, жить въ кругу своего исключительнаго, всхъ другъ друга знающаго высшаго русского общества, среди котораго онъ былъ рожденъ: долженъ былъ имть для этаго т средства, которыя онъ имлъ, именно около 10 тысячъ дохода, долженъ былъ служить и современемъ занять видное, почетное мсто на служб, долженъ былъ во всемъ, въ своихъ привычкахъ, одежд, манерахъ, способ выраженія выдляться изъ толпы, быть distingué54 и вмст не долженъ былъ ничмъ выдляться: ни убжденіями, ни врованіями, ни одеждой, ни говоромъ отъ людей своего круга; главное, долженъ былъ въ томъ же исключительномъ кругу жениться и имть такую же семью. Онъ же желалъ совсмъ другаго. Съ самыхъ первыхъ лтъ юности, съ университета, сынъ сталъ нападать на исключительность свта и, какъ реакція противъ стремленій матери, сдлался, какъ говорила покойница Елена Ивановна, совершенно краснымъ, сближался съ товарищами, фамиліи которыхъ Нехлюдова никогда не могла
