Но вотъ она уже три мсяца умерла, а онъ жилъ по прежнему. У него ужъ давно были планы на совсмъ другую дятельность и жизнь, чмъ та, которую онъ велъ теперь. <Какъ ни больно ему было признаваться себ въ этомъ, жизнь матери, съ которой его связывала самая нжная любовь, была ему препятствіемъ для осуществленія53 этихъ плановъ. Мать имла очень опредленный идеалъ того положенія, котораго она желала ему.> Онъ долженъ былъ, по понятіямъ матери, жить въ кругу своего исключительнаго, всхъ другъ друга знающаго высшаго русского общества, среди котораго онъ былъ рожденъ: долженъ былъ имть для этаго т средства, которыя онъ имлъ, именно около 10 тысячъ дохода, долженъ былъ служить и современемъ занять видное, почетное мсто на служб, долженъ былъ во всемъ, въ своихъ привычкахъ, одежд, манерахъ, способ выраженія выдляться изъ толпы, быть distingué54 и вмст не долженъ былъ ничмъ выдляться: ни убжденіями, ни врованіями, ни одеждой, ни говоромъ отъ людей своего круга; главное, долженъ былъ въ томъ же исключительномъ кругу жениться и имть такую же семью. Онъ же желалъ совсмъ другаго. Съ самыхъ первыхъ лтъ юности, съ университета, сынъ сталъ нападать на исключительность свта и, какъ реакція противъ стремленій матери, сдлался, какъ говорила покойница Елена Ивановна, совершенно краснымъ, сближался съ товарищами, фамиліи которыхъ Нехлюдова никогда не могла помнить и которые въ гостинной разваливались и ковыряли въ носу пальцами, а за обдомъ или садились слишкомъ далеко, или клали локти на столъ и держали какимъ то необыкновеннымъ манеромъ вилки и ножи запускали себ въ ротъ по самые черенки. Но это бы все ничего, но въ это время Дмитрій Нехлюдовъ прочелъ сочиненіе Henry George «Social problems», потомъ его «Progress and poverty» и ршилъ что George правъ, что и владніе землей есть преступленіе, что владть землей также вредно, какъ владть рабами, и ршилъ, что надо отказаться отъ владнія землей. Во многомъ Елена Ивановна уступала55 сыну, во многомъ уступалъ и онъ. Мать уступила въ томъ, что позволила ему вытти изъ университета, изъ котораго онъ ршилъ вытти, убдившись, что въ немъ преподаютъ не то, что истинно, а то, что соотвтствуетъ нашему положенію вещей, – и похать за границу; въ томъ же, что сынъ хотлъ отдать свое небольшое доставшееся отъ отца имнье крестьянамъ, сынъ долженъ былъ уступить матери и не длать этого распоряженія до совершеннолтія.
За границей, куда Нехлюдовъ похалъ для укрпленія себя въ своихъ мысляхъ о преступности землевладнія, онъ56 нашелъ тамъ тоже, что и въ Россіи: совершенное замалчиваніе,
