губой61 и, обратившись къ присяжнымъ, сказалъ:
– Вотъ съ, господа, сдлайте одолженіе, къ вашимъ услугамъ помщеніе это. И сторожъ вотъ Окуневъ, кому что нужно.
Отвтивъ на нкоторые вопросы, которые ему сдлали присяжные, приставъ досталъ изъ кармана листъ бумаги и сталъ перекликать присяжныхъ:
– Статскій совтникъ И[ванъ] И[вановичъ] Никиф[оровъ].
Никто не откликнулся.
– Отставной полковникъ Иванъ Семеновичъ Иван[овъ].
– Здсь.
– Купецъ второй гильдіи Петръ Дубосаровъ.
– Здсь, – проговорилъ басъ.
– Бывшій студентъ князь Дмитрій Нехлюдовъ.
– Здсь, – отвтилъ Нехлюдовъ.
Отмтивъ не явившихся, приставъ ушелъ. Присяжные, кто познакомившись, а кто такъ только, догадываясь, кто кто, разговаривали между собой о предстоящихъ длахъ. Два дла, какъ говорилъ одинъ, очевидно все знающій присяжный, были важныя: одно о злоупотребленіяхъ въ банк и мошенничеств, другое о крестьянахъ, за сопротивленіе властямъ. Все знающій присяжный62 говорилъ съ особымъ удовольствіемъ о суд какъ о хорошо знакомомъ ему дл, называя имена судей, прокурора, знаменитыхъ адвокатовъ,63 которые будутъ участвовать въ процесс о мошенничеств, и безпрестанно употреблялъ техническія слова: судоговореніе, кассація, по стать 1088 по совокупности преступленія и т. п. Большинство слушало его съ уваженіемъ. Нехлюдовъ былъ занятъ своими мыслями, вертвшимися преимущественно около Алины Кармалиной. Ныншняя записка, простая, дружеская, съ упоминаніемъ о томъ, что она взяла на себя обязанность быть его памятью, и приглашеніе обдать къ нимъ посл суда, и напоминаніе о верховой лошади, которую она совтовала, а онъ не позволялъ себ купить, – все это было больше чмъ обыкновенныя дружескія отношенія.
<Нехлюдовъ былъ человкъ стариннаго, несовременнаго взгляда. Онъ не считалъ, какъ это считаютъ теперешніе молодые люди, что всякая женщина готова и только ждетъ случая отдаться ему и что двушки невсты всегда вс готовы при малйшемъ намек съ его стороны броситься ему на шею, а, напротивъ, считалъ, что женщины его круга (къ сожалнію, онъ считалъ это только по отношенію женщинъ своего круга), что женщины его круга это все т особенныя, поэтическія, утонченныя, чистыя, почти святыя существа, каковыми онъ считалъ свою мать и какою воображалъ свою будущую жену, и потому передъ всякой двушкой, которая нравилась ему и которую онъ могъ надяться сдлать своей женой, передъ всякой такой двушкой онъ роблъ,
собирались что то длать.
