а то вдруг надолго замолкала. Затем, немного успокоившись и осмелев, Светлана поведала Николаю всю печальную историю ее нелегкой жизни.
А он в это время, забыв о своем обещании не смотреть на нее, не смог сдержаться. Он видел, как она металась по комнате. Видел, как ей было тяжело говорить о прошлом.
– …Вот, кажется, и все мои грехи, – вымученно закончила Света. Отвернувшись, она смотрела куда-то через темное окно.
Пораженный Цыганков поднялся со стула и медленно подошел к ней сзади. Положив руку на ее теплое плечо, почувствовал, как дернулось все ее существо, будто от удара током.
– Не бойся. Свет. Ты прости за то, что я все эти годы думал совсем не то. – Она по-прежнему молчала, а он продолжал: – Мы с тобой попали в жернова. И нужно постараться из них выкарабкаться!
– Как это? – Слезы душили ее.
– А вот так! Есть такие штуки – жернова жизни. Одни люди сидят на них сверху и только посуду под муку подставляют. А другие попадают внутрь и превращаются в эту самую муку. Так вот, мы с тобой залетели туда – в эти чертовы штуковины. Нужно только постараться выбраться… взяться за руки и подпрыгнуть. Поодиночке не получится, понимаешь?!
Еще минуту Света стояла молча, ощущая на плече его тяжелую, горящую огнем ладонь. Потом резко повернулась и, не смотря в глаза, обняла его за шею. Ткнулась мокрой от слез щекой в его щеку. Зашептала:
– Да-да, мы обязательно выберемся… – В этот самый миг силы оставили ее. И ему пришлось поддержать женщину, чтобы она не рухнула на пол.
Подняв ее, он отнес драгоценную ношу на диван. Сел рядышком. Стал легко поглаживать рукой белые шелковистые волосы Светланы. «Все такие же! А у бровей уже пролегли две маленькие черточки морщин. Не от хорошей жизни!»
Неожиданно она моргнула длинными пушистыми ресницами. Он заметил, что Света пришла в себя, но после всего услышанного Николай ни на что не претендовал. Тем более сейчас. Он просто продолжал гладить ее волосы.
Света повернулась и впервые после долгих лет непонимания и разлуки открыто взглянула на него своими большущими голубыми глазами.
– Коля, Колечка, Колюня! – Она, не мигая, смотрела и продолжала повторять его имя на все лады. – Сколько же я ждала этой минуты?! Ты ведь простил меня… любимый!
В этот момент Цыганкову показалось, что он спит.
– Ты же не виновата, – скорее подсознательно выдохнул он и склонился к ее повлажневшим, зовущим губам. И время замерло. А потом рассыпалось яркими искрами мгновений нежной возвратившейся любви.
Они лежали под одеялом в обнимку, вслушиваясь в убаюкивающий монотонный шум дождя.
Их тела еще не успели остыть от огненного, сокрушительного порыва, с которым они предались любви. То, что не произошло тогда, много лет назад, случилось теперь. И они лежали обнявшись, боясь поверить в случившееся. Не сон ли это?
– Свет, ты не спишь?
– Нет, конечно.
– Знаешь, тогда, в училище, когда получил письмо, в котором… в общем, где писали о том, что ты выходишь замуж, я чуть
