воскликнула она, узнав о планах Финна. – Позвольте похитителю украсть это проклятое ожерелье. Я его больше никогда не надену.
– Хорошо, пусть крадет, – согласился Финн. – А вы получите за него страховку, и дело с концом.
Пофлиртовав и поломавшись, Гвен разрешила ему спрятаться в ее спальне.
Финна всегда восхищала отвага Гвен, и он понимал, насколько это качество привлекало его брата. Однако ее любовная связь с Харди несколько раздражала Финна. Гвен, не таясь, появлялась на публике вместе с любовником, поощряла сплетни о себе и сама распускала их. А Харди во всем потакал ей. Гвен вольна была распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению, но беда в том, что она втягивала брата Финна в ситуацию, которая могла плохо кончиться.
Как только наступила полночь, Гвен провела Финна в свою спальню и отперла сейф, в котором хранились драгоценности.
– Вы собираетесь спать у меня, Финн? – спросила она.
– Спать в засаде не рекомендуется, – ответил он.
В ее глазах зажегся интерес. Гвен присела на краешек туалетного столика рядом с Финном. Она была похожа на кошечку, которая вот-вот начнет ластиться к нему.
– К сожалению, я вынужден отказаться от вашего общества, – сказал Финн и, взяв леди Леннокс за руку, проводил к двери. – Сегодня вы будете спать в комнате графа.
Гвен надула губки.
– Сначала мне нужно вспомнить, где она находится. – Гвен вздохнула. – Впрочем, я не собираюсь спать в этом отвратительном старом музее. У меня с ним связано слишком много неприятных воспоминаний. – Она наморщила носик. – Лучше я пойду в комнату для гостей.
– Спокойной ночи, Гвен.
– Если вам посчастливится поймать вора, пожалуйста, разбудите меня. Я никогда в жизни не видела похитителей драгоценностей. – Она лукаво улыбнулась. – Я буду спать здесь неподалеку, первая дверь налево.
Финн придвинул скамеечку и положил на нее вытянутые ноги. Достав карманные часы, он взглянул на циферблат. Половина второго ночи. Кругом стояла мертвая тишина. Все было спокойно, даже его пульс бился размеренно и ровно, семьдесят ударов в минуту. Финн зевнул. Похоже, он постепенно избавлялся от своего недуга. Усилия доктора Монти не прошли даром.
Финн не терял бдительности даже в мирной обстановке, и это отличало его от сугубо штатских людей. В такие тревожные ночи в памяти Финна всплывали воспоминания о службе на северной границе. Его тело тосковало по напряжению и суровым испытаниям, как наркоман тоскует по опию. Нервное заболевание возникло у него после рейдов и перестрелок на горных перевалах Кандагара. Солдат всегда должен быть настороже, в этом его спасение.
В крепости, стоя в ночном карауле, Финн обычно читал про себя стихи, чтобы не заснуть. Однако сейчас у него не было настроения вспоминать строки Шекспира. И Финн, подчиняясь какому-то внутреннему позыву, стал повторять про себя слова, похожие на заклинание или магическую формулу: «Полночь ужаса полна, все укрыла темнота и стоит здесь до сих пор. Приходи скорее, вор, постучись…»
