слушала разговор ребят и чувствовала, как к ней постепенно возвращается спокойствие. Поль, такой уверенный в себе, имеющий собственное мнение обо всем на свете, – и Зоэ, на грани отчаяния, оттого что не удается привлечь его внимание: личико напряженное, брови нахмурены, губы сжаты. Жозефина буквально слышала, как она копается у себя в голове, выискивая по сусекам, чем бы набить себе цену в глазах мальчика. Зоэ очень выросла за лето, но ее тело пока не успело развиться, было по-детски мягким и пухлым.
– А ты не поиграешь нам немножечко? – попросила Зоэ, видимо, не находя других способов заинтересовать Поля.
– Боюсь, сейчас для этого не лучшее время, – вмешалась Жозефина, показывая глазами на соседний отсек подвала. – Быть может, в другой раз…
– А-а, – раздосадованно протянула Зоэ.
Она совсем сникла и понуро чертила на полу круги носком ботинка.
– Уже пора ужинать, – сказала Жозефина, – Поль наверняка тоже скоро поднимется к себе…
– Я уже ужинал. – Он закатал рукава, взял палочки, взъерошил волосы и принялся расставлять инструменты. – Вы бы не могли закрыть за собой дверь, если не затруднит?
– Пока, Поль! – крикнула Зоэ. – До скорого!
Она помахала рукой – одновременно робко и храбро, что означало: мне бы хотелось снова увидеться с тобой, если ты, конечно, не против.
Он не дал себе труда ответить. Ему было всего пятнадцать, в этом возрасте не ведутся на застенчивых, неоформившихся девочек. В этом сложном возрасте подростки обживают свои новые, непривычные тела и, чтобы придать себе значительности, могут вести себя жестоко, сами того не желая. Своим пренебрежительным обращением он ясно показал Зоэ, кто тут главный; если что, в роли жертвы будет выступать она, а не он.
Элегантный мужчина в сером костюме ждал у лифта. Он посторонился, пропуская их вперед, спросил, какой им этаж, нажал кнопку шестого; потом нажал еще пятый.
– Так это вы новые жильцы…
Жозефина кивнула.
– Добро пожаловать в наш дом. Разрешите представиться: Эрве Лефлок-Пиньель. Я живу на пятом.
– А я – Жозефина Кортес; это моя дочь Зоэ. Мы живем на шестом. У меня есть еще одна дочь, Гортензия, она живет в Лондоне.
– Я сам хотел жить на шестом, но когда мы въезжали, эта квартира была занята. Там жила пожилая чета, мсье и мадам Легратье. Они погибли в автокатастрофе. Хорошая квартира. Вам повезло.
Как сказать, подумала Жозефина. Ее смутил деловой тон, каким сосед говорил о смерти предыдущих жильцов.
– Я туда заходил, когда квартиру выставили на продажу, – продолжал тот, – но мы слишком долго сомневались, переезжать или нет. Сейчас я об этом жалею…
На его губах мелькнула улыбка, потом лицо опять стало бесстрастным. Он был очень высокий, суровый. Лицо точно высечено из камня – сплошные углы и впадины. Черные жесткие волосы разделены безупречным косым пробором, одна прядь спадает на лоб. Карие, очень
