Она невкусная, – скривился Хадамаха.
– Никому-то вы, жрицы, не нравитесь, – вздохнул Хакмар. – Даже на вкус.
– У нас от жриц эта… изжога, – любезно сообщил Хадамаха.
– Изжога – это запросто! – пообещала Аякчан, многозначительно поигрывая Синим пламенем.
– Что хочешь говори, что хочешь делай, а я пойду, – повторил Хадамаха. – У меня там… мама. И отец с братом.
– Я понимаю… Я бы тоже пошел, – вырвалось у Хакмара.
– Какое счастье, что я – не понимаю! – зло оскалилась Аякчан. – Моим настоящим отцу и маме защиты не требуется, а ненастоящим… На них плевать! – объявила Аякчан так решительно, будто… сама себя в чем-то убеждала.
«Каким еще – ненастоящим?» – подумал Хадамаха. Хотя сейчас родители Аякчан – хоть какие! – его не интересовали. Своих бы найти.
Хакмар сосредоточенно нахмурился:
– Синяптук знает, где живет племя Мапа?
– Никто не знает, где живет племя Мапа, – усмехнулся Хадамаха. – Даже я этого сейчас не знаю. Хотя найду, конечно. У нас… особенная земля. Свои законы. Голубоволосые появляются редко. Стражников почти нет, а кто есть, может, даже не знают, что нас ищут, – добавил Хадамаха, вспомнив манеру старого начальника местной стражи пускать портреты все-Сивирских преступников на кулечки для кедровых орешков. Говорил: «Хороший человек с тайгой сам помирится, а лихой – сам удавится». Может, кому и странно, а только так обычно и выходило. Недаром в их земли бежали все, кто не мог прижиться на остальном Сивире.
– Прям Верхние небеса, – хмыкнул Хакмар.
– Это пока вы Храму не нужны, – отрезала Аякчан, кажется, с изрядной обидой в голосе. – Как только что-то понадобится, мы быстро напомним, кто на Сивире хозяйки!
– А ты в Столицу лети! – предложил Хадамаха. – Ты ж собиралась власть в Храме забрать. Глядишь, они заняты будут, про нас не вспомнят.
– Издеваешься? – возмутилась Аякчан. – Мы на другом конце Сивира, спасибо тетушке Калтащ! Отсюда до Столицы долететь – никакого Огня не хватит! А дозаправиться мне никто не даст!
– Тогда идем в селение, – невозмутимо предложил Хакмар. – Посмотрим, послушаем. Если здесь и впрямь что-то зреет, в большом селении наверняка выясним. – И с тоскливым вздохом добавил: – Хоть поедим нормально. И отогреемся.
Собиравшаяся еще что-то возразить, Аякчан замерла с открытым ртом… и шумно выдохнула.
– Да. Меня хоть внутренний Огонь греет, а у тебя вообще зуб на зуб не попадает.
– П-попадает, – немедленно возразил Хакмар. И честно добавил: – Если целиться… – Он попытался закутаться в отданную Хадамахой синюю куртку храмового стражника. Толку от этого было мало – после скачек по черной воде куртка промокла насквозь.
– Ладно, идем в селение, – зло прикусив губу, процедила Аякчан. – Хотя эту манеру тетушки Калтащ кидаться нами куда попало, как некоторые медведи каменным мячом, я ей еще попомню!
–
