ее призванием. Она стала не только модельером торгового дома Нуаро – она была его душой.
У Софии был талант к лицедейству, который она обратила на пользу делу. Белокурая голубоглазая милашка снаружи и зубастая акула внутри, Софи могла продать песок бедуинам. Ей ничего не стоило заставить рыдать ростовщиков с каменными сердцами, а прижимистых матрон – покупать самые дорогие безделушки.
– Вы только подумайте о престиже, – проговорила Софи. – Герцогиня Кливдон станет законодательницей мод. Куда бы она ни пошла, все последуют за ней.
– Она будет законодательницей мод в хороших руках, – сказала Марселина, – а сейчас…
Сестры дружно вздохнули.
– У нее не слишком хороший вкус, – сказала Леони.
– Ее мать… – начала Софи.
– Портниха ее матери, если быть точной… – добавила Леони.
– Гортензия Ужасная, – проговорили сестры хором.
Гортензия Даунс владела магазином женской одежды и пошивочной мастерской, которые были единственным препятствием на пути сестер к монопольному господству в этом бизнесе в Лондоне.
В семье Нуаро ненавистную соперницу называли Госпожой Безвкусицей.
– Переманить ее у Госпожи Безвкусицы – это, по сути, акт милосердия, – сказала Марселина.
В комнате повисло молчание. Сестры углубились в свои мысли.
Как только им удастся переманить одну покупательницу, тем более такую именитую, остальные повалят валом.
Женщины высшего общества – как овцы. И это могло бы принести большую выгоду – надо только заставить овец двигаться в нужном направлении. Проблема сестер Нуаро заключалась в том, что слишком мало женщин из высшего общества были их клиентками. Леди из общества – герцогини, маркизы, графини и иже с ними – все еще одевались у Гортензии Даунс.
Хотя работа сестер была во всех отношениях лучше, чем у конкурентки, в их магазин упорно не шли первые красавицы света.
– Нам потребовалось десять месяцев, чтобы заполучить леди Ренфрю, – вздохнула Софи.
Честно говоря, им просто повезло: ее светлость случайно услышала, как закройщица Госпожи Безвкусицы мисс Оукс сказала, что очень трудно подгонять лифы платьев ее дочери, потому что у нее груди разные и находятся не на месте.
Исполненная праведного негодования леди Ренфрю немедленно отменила все свои заказы и явилась в магазин сестер Нуаро, который ей порекомендовала ее приятельница – леди Шарп.
Во время примерки Софи объяснила плачущей девушке, что ни у одной женщины на свете нет абсолютно одинаковых грудей. После этого она сказала мисс Ренфрю, что у нее кожа, как шелк, и половина женщин высшего общества почувствуют жгучую зависть, взглянув на ее декольте. Когда сестры Нуаро закончили процесс одевания молодой девушки, она уже нетерпеливо приплясывала и буквально светилась от радости. Позднее ее очень довольная мать
