куда с малознакомым человеком.
Лицо леди Перси застыло, в глазах промелькнул недобрый огонек. Она медленно произнесла:
– А кто здесь нуждается в ваших советах, сэр?
– Вот именно, Грейл! – подхватила Долорес. – К тому же вы-то едете с нами!
Грейл недовольно промолчал и уставился в окно. Воцарилось молчание. Лансдорфу явно было не по себе.
– Мой отец, леди Перси, редко заходит в зал, где я принимаю музыкантов, – тихо заговорил он, – но все же если зайдет… вобщем, он очень благородный человек, но может показаться вам несколько, как бы это сказать, странным.
– Думаете, меня можно этим смутить? – улыбнулась Элен и многозначительно посмотрела на свою подругу. – Господин фон Лансдорф, приходилось ли вам жить под одной крышей с мегерой, скандалисткой, ханжой, ищейкой, злобной фурией – и все в одном лице?
– Простите, я не понимаю вас, миледи.
– Поняли бы, если б близко знали мою невестку – графиню Перси, – тут девушки весело рассмеялись, чем несколько разрядили напряженность Лансдорфа.
– Слава Богу, Оливер разрешил эту проблему, – сказала леди Флеминг, – кстати, господин фон Лансдорф, мы напросились к вам в гости, но даже не знаем, как вас зовут.
– Мое имя – Теодерих Вольфганг Иоганн. Сокращенно – Дерек, если вам угодно.
– Теодерих Вольфганг Иоганн фон Лансдорф – как-то по-немецки длинно, – заметила леди Перси.
– Ну уж не длиннее твоего, – засмеялась Долорес.
– Разве миледи зовут не Эллен Эдуарда? – спросил Дерек.
– Эллен Эдуарда Анна Изабелла Катарина Анаис Элеонора Луиза Элизабет Беатрис София Кристина, – с улыбкой ответила леди Перси, – запомните? Матушке и всем остальным нравится называть меня Элен на французский манер, как вы наверное и сами заметили, но отец зовет меня Нэдди, то есть – Эдуарда.
– Я обязательно запомню это, миледи. А у вас, леди Флеминг, такое же длинное имя?
– О нет, со мной все просто – Мэри Долорес. Я никогда не пользуюсь своим первым именем.
Так, незаметно за разговором, они подъехали к пансиону Дерека.
Один из камер-лакеев, ехавших на козлах, открыл дверцы. Вокруг них моментально начала собираться стая зевак, ибо такие кареты не часто останавливались возле пансиона миссис Астер.
Войдя в апартаменты Лансдорфа, леди Перси не спеша огляделась:
– Что ж, у вас довольно мило, – она подошла к его столу, на котором с чисто немецкой аккуратностью были разложены бумага для писем, партитуры, катехизис и кругом ни одного чернильного пятнышка, ни пылинки. – Лансдорф! – восхищенно сказала девушка.
– Что-то не так, миледи? – обеспокоился Дерек.
– Вот именно! Такой идеальный порядок! А у меня вечно разбросаны партитуры везде, я ужасно злюсь, когда прислуга собирает их – ничего после нее не найдешь. И не только партитуры, но и другие вещи. Ну да ладно. Взгляните-ка на мои сочинения.
Дерек стал их просматривать. В основном они были для клавесина, флейты,
