скинуть или, несмотря ни на что, доносить? Ребёнок Всеволода. Княжич…
С мыслью избавиться от ребёнка её женская природа никак не хотела смириться. Даже взваливая на себя вязанки с хворостом, она невольно старалась положить груз так, чтобы тяжесть приняли на себя руки и спина, но не живот. Наверное, со стороны выглядело смешно, как она ныряла спиной под вязанку, чтобы не поднимать её перед собой.
Но только теперь, когда её выдали замуж, она поняла, что назад дороги нет. Никогда она не увидит князя Всеволода, никогда не взглянет в лицо милых родителей своих, братьев любимых…
Всю церемонию нового замужества она перенесла, как во сне. Спроси её кто-нибудь, что она запомнила, Анастасия не смогла бы ответить. Что-то говорил мулла. Что-то шептал будущий муж, дергая её за шелковое покрывало. С чем-то она должна была согласиться. Кивнуть. И она кивнула.
Наконец Анастасия осталась наедине со своим мужем в его юрте. Теперь их общей юрте.
– Посмотри на меня, Ана, – сказал он.
И она впервые за всё время взглянула ему в глаза…
Давно, много лет назад, когда Аваджи пас овец богача Хисмадуллы на алатау, на склоне горы он увидел одинокое дерево. На нём росли зелёные сливы – такими же были её глаза. А ещё такого цвета были листы водяной лилии в тихой речушке его детства…
– Обними меня, Ана, – вдруг вырвалось у него.
Аваджи и сам удивился собственной просьбе. Никогда прежде он не произносил таких слов. Оказывается, он вовсе не воспринимал Анастасию женщиной, бывшей чьей-то женой, ждущей ребёнка от незнакомого ему мужчины. Она казалась чистой юной девушкой, непорочной, всю жизнь ждавшей его одного. Представляя, как её нежные руки обовьют его, Аваджи затрепетал.
Его нечаянная мольба удивила Анастасию. Она и сама была смущена: никогда прежде она не замечала, как красив молодой сотник.
Не желтолиц, как другие его воины, хотя и покрыт ровным золотистым загаром. И глаза – не узкие щелочки, как у Тури-хана, а большие, открытые, похожие на косточку миндаля.
И ресницы длинные, пушистые. Нос красивый. Не приплюснутый, как у других монголов, а прямой, с горбинкой, с чётко вырезанными ноздрями. Брови чёрными стрелами сходятся на переносице. Кто была его мать? Какая красавица, из каких краев подарила мужу-монголу такого красивого сына?
Она ничего не знала о нём, кроме имени. А он? Знает ли он… Анастасия вздрогнула: мужчина взял её замуж беременную! Она прижала к губам руку, будто удерживая готовый сорваться с них крик. И всё же прошептала еле слышно:
– Я жду ребенка.
– Знаю.
Знает?! Мысли Анастасии заметались: зачем он на ней женился? А если… если он хочет её унизить, опозорить ещё больше? Отнять будущего ребёнка? Она совсем не знает обычаев этой дикой страны!
В голове набатом гудело: "Не верь! Не верь! Берегись!"
Но он просто сказал:
– Я обещаю признать этого ребенка своим и никогда, ни
