потом пришла в себя.
Когда Михаил, держа меня одной рукой за оба запястья, второй расстегнул брюки, я извернулась и нанесла удар коленкой.
Опыт общения с мужчинами на тот момент у меня имелся.
Я любила секс, но никогда не позволяла ничего без моего согласия, умела сопротивляться и знала, куда надо бить.
Схлопнувшись, как телефон-раскладушка, претендент на мою недевственность выскользнул вон, а я принялась одеваться.
На самом деле этот Михаил мне в общем нравился.
Статный и красивый, он почти не пил.
И, надо сказать, я его понимала: выносить запах юной девчонки целыми днями и даже по ночам в «шаговойдоступности» при том, что с ее матерью ничего серьезного не связывает, было не лучшим испытанием для здорового мужчины.
Проведя полдня в неудобном старом лифчике, поскольку пришивать оторванную застежку к новому не было времени, я вспоминала эпизод.
И впервые думала, что мамины сожители тоже люди, равно как и я тоже человек.
Но додумывать до конца я не стала, потому что к вечеру на левой груди проявился синяк.
Я показала это маме – она не стала ничего обсуждать, но Михаил исчез, как будто его никогда не было.
Все-таки мама меня любила.
Следующий – Анатолий – появился у нас лишь через три недели и меня не трогал.
Как не трогали и все последующие.
Но после Михаила я стала ощущать, что мама рассматривает меня как конкурентку. И в общем ее понимала: ведь она все-таки уже шла вниз, а я поднималась вверх.
Хотя, конечно, о моей женской жизни мама не догадывалась. Она была слишком занята собой, а я умела все скрывать.
В последнее время я понимала, что мама спит и видит, как дотянуть меня до восемнадцати лет и выпихнуть замуж.
Все равно за кого – лишь бы освободить квартиру и остаться на свободе со своими мужчинами.
2
Сейчас у нас жил очередной мамин поклонник – Олег.
Он отличался от прочих тем, что при мамином умственном уровне ею интересовались мужчины с внешностью Ивана-дурака, а этот выглядел благородно.
И вообще Олег казался почти интеллигентным человеком.
С ним можно было приятно поболтать, чем я и занималась, сидя вечерами на кухне.
Во время разговора он пялился на мои коленки.
Но они у меня были настолько красивыми, что если бы мужчина на них не смотрел, я бы обиделась.
Мама относилась к нему серьезно – причем, как мне казалось, заслуженно.
Как-то раз, изрядно приняв шампанского, мама сказала, что Олег готов на ней жениться.
Я не была уверена, что это так, но мама не шутила подобными вещами. Да никто и не нравился ей самой так сильно в качестве потенциального мужа.
Про отца мама никогда не вспоминала, его словно не было.
Когда его посадили, мама оформила развод и выписала из квартиры. Кажется,
