с длинными усами и выкачанными глазами сдвинул шляпу на лоб и опустил руки под стол, хозяин заметил это, навел на него ружье.
Это дом божий, сказал хозяин, и никто не убьет здесь я никому не позволю поднять оружие на другого человека.
А ты не лезь, гигант пытался коситься по сторонам, оценивая угрозу, я родом из этих краев как и ты сам.
Да пусть мы с тобой будем хоть единоутробные братья и мать наша пресвятая дева я тебя застрелю прямо там где стоишь. Или без руки тебя оставлю. Потому как никому под моей крышей не позволю в людей стрелять. Ты меня слышал а?
Этот человек вор и убийца, ответил гигант, я его живьем не выпущу отсюда он мне за все заплатит я богом клянусь.
Чушь собачья, сказал Джон Авраам, косясь на ствол между глаз.
Горбоносый поднял руку, дайте сказать.
Закрой пасть мне твои слова не нужны, сказал гигант.
А это ты зря этот человек осужденный преступник и конвоируется мной в тюрьму окружного суда, горбоносый приподнял брови, будешь препятствовать отправишься туда с ним.
Он не доживет до суда, пообещал гигант, головой ручаюсь за это тут вершится суд высший суд божий по закону божьему а ваши законы никто не признает в этих краях это неизвестная земля и тут вам никто не рад и вашим законам не рады.
Кареглазый отступил в тень, озираясь по сторонам – то глядя на горбоносого, то на длиннолицего, ожидая, что они предпримут, чтобы последовать их примеру. Но они ждали, как он.
Ты умрешь, сказал горбоносый, а я не хочу тебя убивать поверь и я вижу что сердце твое полно сомнений и тебе не хочется брать грех поверь мне убить человека это смерть души.
Богом клянусь, потея, сказал гигант, этот вор отнял у меня все и имя и землю и золото ничего у меня не осталось даже души я совершил сделку с этим дьяволом а теперь заплатит он.
Ты меня с кем-то перепутал силач я отношения не имею к этому, роняя слюну, сказал Джон Авраам.
А мне все одно, сказал гигант, если я говорю что ты труп значит ты труп богом клянусь читай молитву отче наш.
Ты жадный сучий сын, прорычал Джон Авраам, тебе ведь было заплачено и золота-то на твоей вшивой земле было с гулькин нос никто там ничего и не нашел ну давай стреляй верши месть но лучше не промахнись или я тебе в глаза плюну.
Я всю жизнь гнуть спину на ферме не буду, сказал гигант.
Будешь, пообещал Джон Авраам.
Почему это, язвительно спросил гигант.
Ты так родился, ответил Джон Авраам.
Тогда ты родился чтобы сгинуть в этой дыре, сказал ему гигант.
Тут в помещение вошел еще один – в шляпе, одет с иголочки, и, увидев, что происходит, немедленно выхватил свой внушительный кавалерийский драгун пятидесятых годов. Курильщик с длинными усами выстрелил в него из-под стола, человек с драгуном крякнул, выстрелил в потолок и мгновенно исчез за трепещущим, как занавес, лоскутком парусины, словно комический актер-дуэлянт, исполнивший эпизодическую роль в трагедии. Хозяин
