на угле. Окна закрашены черной краской. Надеюсь, опишу работу поезда более подробно, когда сам воспользуюсь его услугами», – закончил статью переписчик.
– Не поеду! – говорит Мэлори, но в глубине души уже знает: поедет.
Она закрывает глаза и выходит в приемную.
– Мама, что ты думаешь? – спрашивает Олимпия.
– Мне нужно поговорить с Роном Хэнди.
– Мам, дверь закрыта, можно.
Мэлори открывает глаза. Видит раскрасневшиеся лица. Как они, должно быть, счастливы.
Невероятные перспективы. Сладкая ложь.
– Мы проводим! – говорит Том. – Я как раз смастерил штуку, которая…
– Нет! Я хочу поговорить с ним наедине.
Необходимо посоветоваться со взрослым человеком. Пусть даже в два раза более запуганным, чем она сама.
Рон Хэнди – их ближайший сосед. Он обитает в трех милях от лагеря на заброшенной автозаправке. Не так уж далеко.
Рон считает себя лучшим в мире юмористом. Сейчас Мэлори готова терпеть даже его шутки, ей нужно развеяться. Ее душит тревога. Она думает: папа с мамой могут умереть каждую секунду. Допустим, они не погибли сразу, не умерли за семнадцать лет разлуки. А ведь может быть, они прямо сейчас погибают. В эту самую минуту. Или следующую. Или следующую.
– Боже мой… – шепчет Мэлори.
Она в смятении, толком не понимает, что думает, что чувствует. Пытается представить поезд. Людей, которые его запустили. Ну доберутся они до платформы – и будут ждать месяц, год или десять лет. Они не будут знать, когда придет поезд, и нельзя будет посмотреть и проверить, не показались ли вдалеке фары.
Олимпия подходит, берет за руку.
– Все нормально, все будет хорошо.
Слова дочери не успокаивают. Семнадцать лет. Семнадцать лет разлуки.
– Мне нужно переговорить с Роном Хэнди, – повторяет Мэлори. Надевает повязку. Она надевала ее столько раз, что жест стал привычным – как заправить за уши волосы.
– Глаза закрыли? – спрашивает она детей. Даже сейчас не теряет осторожности. Сейчас, когда с таким трудом налаженный мирок трещит по швам, когда ей физически больно от надежды и от того, что придется второй раз пережить потерю родителей. Даже в эту трудную минуту она спрашивает у детей, закрыты ли глаза.
– Да.
Это Олимпия.
– Закрыты.
Это Том.
Мэлори выходит в столовую. Чувствует под ногами деревянный пол. Удивляется – неужели осталось что-то прочное? Вся жизнь обращается в хаос, Мэлори падает в темноту, ей не за то зацепиться и непонятно, как поступить.
Глава 5
Мэлори познакомилась с Роном Хэнди десять лет назад. Когда она со своими тогда еще шестилетками искала новый приют, то сначала наткнулась на жилище Рона. Мэлори издалека почувствовала запах бензина. И пошла на запах – думала разжиться в магазине консервами или еще какой-нибудь едой. Оказалось, в мичиганской глуши живет
