скверную привычку.
– Я знал более скверные, – спокойно сказал сэр Оливер.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил мастер Годольфин, показывал этим свое настроение и цель своего прихода.
Сэр Оливер проглотил ответ, который помог бы его гостю в его намерениях, так как для него это было совсем нежелательным.
– Поэтому, – иронически сказал он, – я надеюсь, что вы отнесетесь снисходительно к моим недостаткам. Ник, подайте стул мастеру Годольфину и принесите кубок. Приветствую вас в Пенарроу. На лице молодого человека промелькнула усмешка. – Вы оказываете мне любезность, сэр, но я боюсь, что не сумею вам на нее ответить. – Вы будете иметь случай, когда я приду к вам и попрошу у вас о таковой, – сказал сэр Оливер, стараясь казаться добродушным. – Когда вы попросите о таковой? – О гостеприимстве в вашем доме, – пояснил сэр Оливер. – Об этом-то я и пришел с вами переговорить. – Не хотите ли присесть? – пригласил его сэр Оливер и указал рукой на стул, который внес Николас. Тем же жестом он выпроводил слугу. Мастер Годольфин не обратил внимания на приглашение. – Вы, – сказал он, – были, как я слышал, вчера в Годольфин-Корте. – Он замолчал, и так как сэр Оливер не возражал, он холодно добавил: – Я пришел к вам, сэр, чтобы сказать вам, что мы ничего не имеем против того, чтобы отказаться от ваших визитов. Делая страшные усилия, чтобы сохранить спокойствие при этой дерзости, сэр Оливер побледнел под загаром.
– Вы должны понять, Питер, – ответил он тихо, – что сказали уже слишком много, так что вам ничего не остается добавить. – Он замолчал и несколько секунд смотрел на своего гостя. – Не знаю, сказала ли вам Розамунда, что она вчера сделала мне честь согласиться стать моей женой? – Она ребенок, который не знает, чего он хочет, – прервал его Питер. – Знаете ли вы причину, из-за которой она может переменить свое намерение? – сказал сэр Оливер.
Мастер Годольфин сел, скрестил ноги и положил шляпу себе на колени. – Я знаю дюжину причин, – ответил он, – но я не буду их высказывать. Довольно, если я вам напомню, что Розамунде только семнадцать лет и что она состоит под моей опекой и под опекой сэра Джона Киллигрю. Ни сэр Джон, ни я не согласимся на этот брак. – Но кто же просит вашего согласия, – прервал его сэр Оливер, – или согласия сэра Джона? Слава богу, ваша сестра скоро будет совершеннолетней, и будет сама располагать собой. Я совсем не тороплюсь со свадьбой, и вообще, как вы, вероятно, заметили, я по природе очень терпелив. Я подожду. – И он снова затянулся из своей трубки. – Это вам не поможет, сэр Оливер. Вы бы лучше сделали, если бы постарались меня понять, И сэр Джон и я непоколебимы. – Вот как. Отлично. Пошлите сэра Джона ко мне, чтоб он объявил мне свое решение, а я ему сообщу свое. Передайте ему от моего имени, мастер Годольфин, что если он потрудится приехать в Пенарроу, я сделаю с ним то, что уже давным-давно должен был бы сделать палач. Вот этими руками я обрежу ему его длинные уши.
– Ну,
