и разлуки, за достижения и провалы, неудачи, ты – великолепная и богатая школа жизни многих поколений. Спасибо тебе за яркие, незабываемые уроки жизни!
Художник
Иван неторопливо шел в приподнятом настроении по запорошенному городу, сверкающему новогодними украшениями, бумажными гирляндами, праздничными витринами магазинов, мимо спешащих и снующих озабоченных прохожих с полными авоськами и сетками, наполненными традиционным набором продуктов периода расцвета социализма: палка вареной или докторской колбасы, колбасный сыр или советский, голландский, сельдь атлантическая, шпроты, кабачковая икра, зеленый горошек, болгарские огурчики, маргарин сливочный, конфеты «Ласточка», предмет обожания – мандарины, счастливчикам удавалось достать апельсины. Другие дефицитные продукты, добытые «по блату» тщательно закатывались в серую упаковочную бумагу – подальше от завистливых глаз. Многие спешили с молодыми елочками на плече или подмышкой, иногда навстречу проплывали, слегка покачиваясь, горожане навеселе, явно уже проводившие Старый год. Сегодня он не спешил в Дом культуры, те работал художником всего два месяца после «дембеля». С большой фантазией и даже вдохновенно он оформил к предстоящим торжествам зал, фойе, вестибюли, лестничные пролеты, а белокаменный фасад здания ДК был превращен в подобие сказочного терема, где на площади перед входом стояла стройная, наряженная пушистая пихта, привезенная из тайги, а вокруг расположились искусно вырезанные сказочные ледяные персонажи с Дедом и Снегуркой, – сказочный городок сверкал на удивление и радость детворе и взрослым.
На всевозможные подготовительные, эскизные разработки, затем воплощение элементов и сюжетов оформления интерьеров помещений и фасада, лепку ледовых скульптур он потратил два месяца, когда он был свободным в своих фантазиях и наслаждался этой возможностью творчества, – глаза его горели, а в руках всё спорилось, здесь наглядно были обнаружены и реализованы навыки разностороннего мастера, в Суриковском художественном училище, которое закончил перед призывом, он учился на отделении живописи, где полюбил рисунок и карандаш, охотно рисовал портреты и натюрморты, тяготел к жанровым сюжетам, а скульптура или монументальная живопись не были предметами его интересов. Но армия настойчиво потребовала от него реализовать всё, чему научился в художке и даже сверх того. Портреты командиров, начальников штабов и замполитов, их жён и детей, домашних питомцев, кроме того, бесконечные праздничные варианты оформления к красным датам, наглядная агитация в штабных помещениях, казармах и полковом клубе, – всего не перечесть. А еще к нему выстраивались в очередь, чтобы получить вожделенный рисунок для наколки, без которой ни один уважающий себя солдат и сержант домой не возвращался, хотя все осознавали, что нарушают воинский Устав.
Предметом гордости рядового Ивана Антонова была галерея воинской славы из живописных портретов героев Гвардейского
