номер. Все снова стали наливать, чокаться и выпивать, мало чем закусывая, все больше каламбурили, курили и поглядывали на нее, – кажется мужики «запали» на Снегурку и не стеснялись обсуждать ее явные и скрытые достоинства. Между тем, номера хозяева исполняли охотно: пели, читали стихи, иные собственного сочинения, тут-же вскрывали заработанные дефицитные духи, распространяющие невообразимые польско-французские ароматы; через несколько минут все дамы уже источали манящие запахи. Застольный процесс вошел в кульминационную стадию, когда уже нет начальников и подчиненных, всех накрыло благодушное состояние эйфории, все простили друг другу давние обиды, чмокались и отвешивали взаимные комплименты, опять наливали и много курили. Снегурка поняла, что уже можно заканчивать свою часть культурной программы, осталось провести финальную часть – загадки-отгадки и прощальный хоровод «Маленькой ёлочке холодно. Ей порядком надоели его скабрёзные шуточки, многозначительные намеки и липкие обнимания, а он был уверен в своей неотразимости и ее доступности, ведь он представлял звено руководителей, а она – обслуживающий персонал, как впрочем, и любой работник культуры; его мысли, окутанные пьяным угаром, вертелись в одном направлении:
– Хочу, – значит, могу, должна, – значит обязана, но всю обедню портит зараза Коновалова, надзиратель профсоюзный, борец за нравственность, а сама не прочь прогуляться в чужом саду…
Она с трудом собрала внимание шумной компании и предложила игру «загадки-отгадки», кто больше отгадает, тот получит подарок от Деда и Снегурки, и начала:
– Без рук, а рисует, без зубов, а кусает, – кто-то выкрикнул «мороз».
– Что станет с мячиком, если он упадет в Черное море? – посыпались варианты, но один отгадал – «намокнет».
– Висит груша – нельзя скушать, – все варианты ответов Снегурка забраковала и выдала правильный: «Тетя Груша повесилась». Кто-то рассмеялся, кто-то не понял юмора, пожимая плечами, иные многозначительно кривясь хмыкнули, парторг Комиссарова слегка покачала головой, что означало «не одобряю». Игра продолжалась, а явного лидера все не было и она почему-то весело, даже задорно выдала: – «Зимой и летом одним цветом». Вариантов ответов было немало, но увы… Тогда она также задорно выпалила отгадку: – «КПСС»! Шум в зале постепенно стал затихать, многие с любопытством глядели на нее, будто сейчас впервые увидели.
– Коммунистическая партия Советского Союза, – членораздельно уточнила она и еще добавила: – …зимой и летом… неужели непонятно? это ведь метафора, обобщение с юмором.
Сиваков энергично хлопая покрасневшими глазами, обратился к окружению:
– Это она про что сейчас? Она над кем смеется? Это ведь святое!
– Пригласили в уважаемую организацию к приличным людям, а они как свиньи, с ногами на стол, – подхватила Комисарова.
– Это вместо благодарности такие поганые шутки? Ах, вы культур-мультур недоё… е, нет, такие работнички идеологического фронта вредны и опасны, – прошипела Коновалова.
– Меня в партию приняли
